Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

Сегодня, как и в прошлом, за проблемами повседневности часто скрывается идеология. Недаром вопрос вызывает столь яростные споры. По мнению либералов-заиадников, телесные наказания — закамуфлированная форма насилия над детьми, которое должно быть законодательно запрещено не только в школе, но и в семье. Коммунисты и православные фундаменталисты (как и но многим другим вопросам, их позиции очень близки) с этим категорически не согласны. Признавая необходимость чадолюбия и заботы о детях, они возражают против ограничения родительской власти, одним из ее атрибутов являются физические наказания. Тамбовский учитель-коммунист на страницах «Советской России» ратует даже за публичные порки детей: «...Публичная порка. Да-да, на специально оборудованном месте, специальным предметом и специальным человеком. Уверяю вас, воздействие колоссальное... Физические наказания в семье должны быть официально разрешены». За что? Например, «за раннее начало половой жизни».[608]

В оценке эффективности конкретных физических наказаний их защитники зачастую расходятся. Светило православной педагогики Татьяна Шишова, которая называет либерализацию взглядов родителей на проблему наказаний «скарлатиной», призывает разграничивать безобидный шлепок и наказание ремнем. «Это по-настоящему больно и отрезвляет даже самых буйных. Потому и применять его стоит только при тяжелых провинностях».[609] Напротив, бывший питерский омбудсмен Игорь Михайлов, у которого «мать инспектором милиции была, и все у нее было иод контролем», отдаст безусловное предпочтение ремню: «...Я делал так — раз сказал, два сказал, на третий — двинул. Ремнем! Рукой бить нельзя. Тем родителям, которые все-таки предпочитают воздействие, рекомендую: заведите ремень не очень жесткий, чтобы не отбить ребенку внутренности».[610]

Популярный писатель, профессор МГИМО и ведущий прекрасной телепередачи «Умники и умницы» Юрий Вяземский на страницах «Комсомольской правды» и в телепрограмме «Культурная революция» (16.01.2009) также заявил, что без «без норки не обойтись»: «Непременно нужно пороть за серьезные провинности. Тарас Бульба убил своего сына Андрия за предательство. И тс, кто чи тает Гоголя, ис осуждают сто, а считают поступок Тараса правильным. Но! Физическое наказание ни в косм случае нельзя превращать в пытку, в унижение».[611] Поскольку в глазах широкой публики он выглядел «типичным интеллигентом», это заявление вызвало страшный скандал в блогосфсрс, Ю. П. Вяземского стали называть крепостником (приняли его псевдоним за княжескую фамилию), садистом и даже педофилом. Однако отношение к телесным наказаниям может быть никак не связано ни с уровнем образованности, ни с психосексуальными особенностями личности. Просто взгляды у этого профессора клерикальные и ультраконсервативные...

Каков итог?

О том, что Россия уже вступила на европейский путь либерализации семейной дисциплины, свидетельствуют не только официальные декларации о намерениях и создание должности Уполномоченного президента по защите прав детей, но и резко повысившееся внимание СМИ к детской теме, а также динамика массового общественного сознания. Однако путь этот долог и противоречив.

Родительские установки и дисциплинарные практики россиян сплошь и рядом не совпадают друг с другом, причем и тс и другие весьма разнообразны.

Гендерные различия в России практически те же, что и в странах Запада. Матери телесно наказывают детей чаще, чем отцы, зато отцы делают это более сурово, с применением каких-то орудий (порка ремнем против шлепанья). Мальчиков, по-видимому, порют больше, чем девочек, но это не является общим правилом, различия здесь скорее качественные, нежели количественные.

Хотя и родители, и дети считают телесные наказания средством воспитания, нередко они оказываются проявлением садистских наклонностей и/или способом эмоциональной разрядки взрослых, а некоторые поротые дети навсегда сохраняют пристрастие к спанкингу.

Доказательной макросоциальной статистики степени распространенности и психологических последствий телесных наказаний детей в России нет. К тому же вся проблема крайне политизирована и идеологизирована. Чтобы совершенствовать российское законодательство, помочь людям осознать издержки традиционных педагогических практик и обеспечить безопасность и благополучие детям, необходимы дальнейшие исследования темы и уточнение, на базе международного опыта, ее концептуального аппарата.

Natalia Pushkareva

History of shaming punishments for women: sources and consequences of gender asymmetry in Russian everyday life (11th—19th centuries)