Бывшая

— Что-то с девочками? — спрашивает Варя заспанным, перепуганным голосом.

— Ты не поздравила меня с днём рождения, я ждал весь день. — Упираюсь лбом в ледяную мраморную колонну на крыльце ресторана.

— Макар, ты на часы смотрел?

— Нет, Варя, я не смотрел на часы.

— Половина первого.

Кто-то открывает дверь и тишину разрывают громкий смех и музыка.

Варя вздыхает, теперь она подумает, что мне здесь охренительно весело без неё.

— Почему мы не можем быть вместе, Варь?

— Ты пьян, Макар.

— Не особо, — улыбаюсь: она понимает, когда я пьян, потому что знает меня лучше любой другой женщины.

— Если с девочками всё в порядке, я кладу трубку.

— Почему, Варь?

— Потому что у нас не получается.

— Всё у нас получается. Две недели как в раю. Теперь — дерьмо.

Варя снова вздыхает и, ничего не ответив, отключается. Закрыв глаза, слушаю гудки. Мне паршиво. Как будто в тупик зашёл и лбом об стену бьюсь. И назад не хочу идти и вперёд двигаться некуда.

Глава 40

Макар

Присев на капот своей старенькой «кии», я внимательно всматриваюсь в проходную электротехнического завода. Звучит гудок. Закончилась смена и из широкой распашной двери сейчас должен появиться муж Вариной сестры. Завидев мудака в толпе выходящих работяг, отлипаю от машины и иду к нему, улыбаясь.

— Макар Заболоцкий, какими судьбами в наших краях?

Радуется, блин, как ребёнок. Конечно, я ж по нему соскучился и решил поболтать. Он же мне почти что родной.

— Здорово! — улыбаюсь ещё шире.

Он протягивает руку для приветствия.

— Рубашечка у тебя отличная, где взял? — Дергаю серую ткань на его рукавах.

— Да рынок, чё.

— Клеточка такая добротная. — Хлопаю по плечам, а затем толкаю.

Да так резко и неожиданно, что зят?к падает на задницу, прямо в лужу.

— Ты чего? — пугается, зенки свои жёлтые вылупил.

— Эй. Как так-то? Плохо себя чувствуешь? — улыбаюсь проходящим мимо рабочим, затем возвращаю внимание Варькиному зятю. — На ногах совсем не стоишь. Аккуратнее надо. — Подаю ему руку, он, перепугавшись, хватается за неё.

А я снова пихаю.

— Макар, ты чё творишь? — кричит как ошпаренный.

— Это ты какого хрена удумал к моей Варваре лезть?

— Только попробуй меня ударить, Заболоцкий! Я тебе такого устрою, такого! — громко визжит, аж трясется. — Это что же делается, ребята?

Самое удивительное, что «ребята» проходят мимо, никто не кидается на помощь этому мерзкому субъекту. Это говорит о многом.

— Если я тебя ударю, ты дурачком останешься, а мне этого не нужно. Ещё раз взглянешь на Варвару выше лодыжек, и я заставлю тебя эту лужу выпить. — Указываю на грязную жижу пальцем.

Поднимаю его. Картинно отряхиваю.

— Стой ровно. — Приобнимаю за плечи, стараясь не касаться прилипшей грязи. — Ты теперь мой личный агент. Вербую я тебя, в лучших традициях русской разведки.

Зят?к дергается, не хочет, чтобы я его обнимал. Пыхтит.

— Ты теперь мне рассказывать будешь, как дела с разменом обстоят. Будешь его контролировать и жену любимую подгонять, а если я узнаю, что процесс каким-то образом тормозится, ты за это передо мной по полной строгости ответишь.

Мне становится скучно, и я решаю на этом закончить нашу душещипательную беседу. Заявив родственничку, что за ответом приду через неделю. Он что-то бурчит в спину, но мне уже неинтересно. Варя сейчас не живет с сестрой, но, если вдруг придет к ним, больше зять к ней не полезет.

Сажусь за руль. Еще один бесполезный скучный вечер. Сегодня девчонки должны быть с Варей. Пару дней назад я заезжал за ними, попытавшись в сотый раз наладить отношения. Но Варя не реагирует. Бледная тень той резвой девчонки, что ругалась со мной в лесу. Хорошо же мы с Любой впечатлили её. Варя больше не верит. Нравилось мне, когда она была радостной — своеобразный кайф. А теперь она просто избегает меня, даже в глаза не смотрит, будто противно. Мне кажется, она получила что-то вроде шока, увидев нас с Любой. Не на шутку беспокоюсь о ней.

Перед глазами снова лицо бывшей, каждую минуту я так страстно тоскую по ней.

Несколько дней спустя я просыпаюсь около полудня от яркого света и резкого скрипа колец для штор по карнизу. Жмурюсь, потирая глаза.

— С добрым утром, Макарий. Сегодня уже среда, а на работе на этой неделе ты так и не был.

— Отвали, Роман, я болею. — Накрываю голову подушкой. — Дети в саду, Валентина Павловна на процедурах. Всё под контролем.

Натягиваю одеяло повыше и зарываюсь в него носом, сразу становится тише и темнее.

Слышу шаги старшего брата по комнате, он открывает ящики, что-то ищет. Откинув подушку в сторону, он подносит к моему лбу электронный градусник.

— Тридцать шесть и девять, — присвистнув, хмурится брат, — надо бы скорую, Макарий, сами не справимся. Пусть вколют тройчатку.

Снова накрываюсь подушкой, вздыхая. Мать дала ему ключи. Теперь он пришел выкопать меня из постели.

— Иди в университет и поучай там своих паучат, Роман. Я в порядке, — мычу, зевая.

— Почему на работу не ходишь? — Прогибается край моей постели.

Кажется, злобный гоблин, в миру мой старший брат, уселся на неё.