Бывшая для мажора. Она не уйдет (СИ)

Альдо сделал резкое движение, я заметила это краем глаза. Мне показалось, он хотел ударить Давида по лицу. Но вместо этого поддержал меня, не дал опуститься вместе с малышом в руках на мраморные плиты пола (ноги внезапно перестали меня держать).

Еще раз взглянув на нас с ненавистью, Третьяков вышел на улицу и с шумом захлопнул за собой входную дверь…

Глава 18. Злой дядя

- Не плачь, мама, - Паша провел ручкой по моей щеке. - Тебя расстроил злой дядя?

- Расстроил, мой сладкий, - всхлипнув, прижала его ладошку к губам. - Но я уже успокоилась. Все хорошо, малыш!

«Злой дядя»… вот кто он моему сыну! Если Давид не думает обо мне, так подумал бы о нем!..

- Все хорошо, малыш, - муж ненароком повторил мои слова, но на другом языке. - Не о чем переживать. Мама просто испугалась и перенервничала. Поиграй пока с Мартиной, а нам с ней нужно поговорить.

Мне не хотелось оставлять его, тем более в тот момент, когда он сам был расстроен и растерян. Но откладывать этот разговор в долгий я тоже не хотела. Нам с Альдо нужно было поговорить. Очень давно нужно было поговорить.

Перепоручив сына няне, прикрыла дверь в детскую. Мы с Альдо прошли в свою спальню, в комнату, в которой в последнее время я старалась появляться как можно реже.

Весь этот месяц мои мысли занимал другой… и я не думала ни о ком, кроме себя. Я погрязла в болоте собственных переживаний. Но вот, наконец, мы с мужем должны были объясниться, обсудить все это между собой, как полагается людям, которые поклялись идти по жизни вместе.

Я вытерла слезы с лица, сделала прерывистый глубокий вздох. Посмотрела ему в глаза…

- Альдо, я… - начала, было, но замолчала, не зная, как продолжить.

Слишком многое сплелось в узел, который было не так просто распутать.

Муж немного подождал, но потом заговорил сам.

- Это был твой бывший, Давид, с которым ты училась в школе? Твоя первая любовь.

- Да, это он, - сделала еще один вздох.

- Ты должна обо всем мне рассказать, - он по-прежнему смотрел на меня без гнева или ревности во взгляде.

Я бы на его месте закатила кошмарный скандал, сделала бы поспешные выводы еще до разговора, и мы так и не смогли бы спокойно поговорить. Но, наверное, дело было в том, что Давид перешел все границы, и в глазах Альдо я стала выглядеть жертвой? Невиновной?

«Злой дядя»…

Видимо, все так и есть.

- Хорошо, - кивнула я.

- Хорошо, - повторил Альдо. - Почему вы расстались? Если ты любила его и так не смогла до конца забыть?

«Почему у них с Пашей одинаковые фамилии?», «Почему он считает его своим сыном?», «Почему ты мне о нем не говорила?», «Вы продолжаете видеться?!», «Вы целовались во время моего юбилея?!», было так много вопросов, которые требовали разъяснения, а он начал с этого?

- А разве это не очевидно? - я невесело рассмеялась. - Ты же видишь, что это за человек! И он всегда был именно таким. Грубым, наглым. Циничным. От него всегда можно было ожидать чего угодно.

- За что же ты его любила?

- Любила… вопреки всему. Старалась видеть что-то хорошее, что было скрыто за наглостью и хамством, и мне казалось, что и в самом деле видела. Но однажды между нами произошла ужасная ссора, и тогда я поняла, что сама себя обманывала. Мы расстались, и я ушла от него.

Я должна была быть честной с Альдо, насколько это было возможно, ведь на кону стояло будущее нашей семьи — сейчас мне казалось это очень важным. И я действительно все ему рассказала, путь и обойдя все острые углы:

- А потом начала встречаться с Игорем Третьяковым, его отцом. И именно этого Давид не смог мне простить - того, что я променяла его на его отца, которого в глубине души он всегда ненавидел. С тех пор мы не виделись много лет. Совсем недавно снова случайно повстречались - я сразу сказала ему, что вышла замуж. Но затем он без приглашения пришел на нашу вечеринку. Принес с собой мои старые фотографии, которые сделал тайком без моего ведома, и обещал опубликовать их, если я не буду с ним. Поцеловал меня - а я до крови укусила его за губу! А потом он узнал о том, что у нас с Игорем родился сын, и почему-то вбил себе в голову, что это его ребенок. Я сказала ему, что это не так, но он мне не поверил.

Помолчав, добавила чуть тише:

- Он всегда был таким. Его родители расстались, когда ему было пять - перед ним не было примера здоровых отношений. Он не умеет любить, не причиняя боли… Для него это как игра или охота. Между нами еще в школе началась война. И сейчас он просто… хочет рассорить нас с тобой. Во что бы то ни стало, любыми средствами. Ему никогда не было дела до того, что я чувствую. Наоборот, все, чего он хотел - это сделать мне больно.

Сейчас, рассказывая Альдо нашу с Давидом историю, я поняла все это четко, без сомнений, без притворства. Без этой нелепой надежды, червяком точившей мое сердце с того дня, как мы увиделись в первые после долгой разлуки. Надежды, что когда-нибудь мы с Давидом сможем разрешить все недопонимания - она поднимала голову всякий раз, как я вспоминала ту записку с подписью «В» в коробочке с кольцом.

- Но почему ты не сказала мне о нем раньше?