Бывшая для мажора. Она не уйдет (СИ)

- Он меня преследовал, шантажировал, - провела по щекам дрожащими руками. - И я просто не хотела… чтобы ты ревновал и беспокоился.

- А у меня есть повод ревновать, звездочка? - в его взгляде отразилась грусть, словно он вспомнил, какой отстраненной я была весь этот месяц.

Альдо… Мой муж. Человек, который доверяет мне несмотря ни на что - доверяет без причин, просто потому, что любит. Тот, который поддержит меня, если я упаду.

Как я могла хоть на мгновение подумать, что он меня не поймет? Что поверит Давиду и той грязи, которую он обещал вылить на меня… и в итоге вылил прямо на глазах ребенка?

Внезапно в моем сердце снова всколыхнулось то теплое чувство… а ведь я уже не надеялась, что оно снова вернется ко мне!.. Оно розой расцвело в моей груди, вместе с нежностью и благодарностью.

В глазах Альдо я отражалась совсем другой - совсем не такой, как в глазах того, другого. И уже за это я могла снова полюбить его. Не так, как раньше. По-новому. Полюбить человека, который принимал меня, ценил, уважал (а ведь именно этого мне в последнее время так не хватало), хоть он и был сыном маркиза, а я - простой моделью. Простой девчонкой из России.

- Нет, tesoro mio. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я знаю, что в последнее время отдалилась от тебя… Просто я боялась, что ты меня не поймешь, и Давиду удастся очернить меня в твоих глазах. Но я люблю тебя. Очень люблю, и особенно сильно за то, что ты ему не поверил!

- Я всегда буду тебе верить, Ника. Я тоже очень тебя люблю.

Муж нежно провел по моей щеке, и мы поцеловались. «Мы с ним стали еще ближе», внезапно поняла я.

- Звездочка, последний вопрос. Кто на самом деле биологический отец Паши? - спросил он через минуту, когда мы собирались выйти из своей спальни.

Я с такой уверенностью говорила, что его отец Игорь. У меня были доказательства — те результаты теста, но… Но муж заслуживает знать всю правду, какой бы она ни была. Больше моя ложь не встанет между нами. Я этого не позволю. Между нами не будет тайн - и если он примет меня такой, какая я есть, со всеми скелетами в моем шкафу, мы станем близки как никогда. Сейчас мне было это очень нужно.

- Если честно… я точно не знаю, - наконец, призналась, поколебавшись.

Альдо кивнул.

- Я всегда считала, что отец - это тот, кто воспитал ребенка, а не тот, кто поучаствовал в его зачатии.

Да уж, как-то неудачно я выразила свою мысль - в эту минуту меньше всего мне хотелось, чтобы в его воображении возникла сцена зачатия Паши. Не говоря уже о том, что на этот счет мнения у людей могли разниться. И особенно это касалось человека, который все это время платил алименты… не на своего сына, а на внука! Как бы мне не хотелось верить в обратное, Давид был не так уж неправ насчет меня.

- Да, конечно, так и есть, - ответил муж.

***

Давид

Сбежал вниз, перепрыгнув через несколько ступенек, добрался до машины, и, сев за руль, со всей силы хлопнул дверцей, так, что от резкого шума у меня в голове раздался звон.

Мои руки дрожали - я не смог с первого раза засунуть ключ в замок зажигания. В сознании гремели грязные ругательства.

«Я все равно добьюсь своего! Пусть не сейчас, но я верну их. Она не уйдет… Не уйдет, снова станет моей, вернет мне мою жизнь!», с силой ударил кулаком по рулю.

Но то, что осталось от моего здравого смысла подсказывало мне, что от своей цели я стал дальше, чем когда бы то ни было. Своими действиями я сделал только хуже - окончательно настроил девушку против себя и даже испугал сына, с которым так хотел сблизиться. Перед моими глазами стояла сцена, которой я был свидетелем - Ника, прижимающая к сердцу ребенка, и ее муженек, прижимающий к себе их двоих.

Черт… черт!

Наконец, заведя машину, поехал в сторону своей съемной квартиры недалеко от Ватикана. Но подъезжая к центру, как обычно, переполненному туристами, спешащими за экскурсоводами от форума к Пантеону, я понял…

Понял, что просто не могу сегодня быть один.

Что угодно, только не это!

Если честно, меня часто, очень часто посещало чувство одиночества. Я чувствовал себя одиноким рядом со своими временными девушками, рядом с отцом, во время редких встреч с матерью, и даже в компании друзей. Я привык к этому чувству, но сегодня…

В шумной толпе мой взгляд сам собой находил счастливые семьи, я видел смеющихся детей и их родителей рядом с ними, и тогда меня обдавало холодом, а живот подводило от тошнотворного сожаления.

Припарковав автомобиль недалеко от дома, взглянул на телефон. Позвонить приятелю из академии или какой-нибудь телке? Нет, что-то мне подсказывало, что толку от этого будет мало. Мне совершенно не хотелось рассказывать друзьям о том, что меня терзало, и о моей ситуации - как будто, признавшись в своей слабости, я стану еще слабее. А от этих одноразовых телок меня уже давным-давно мутило - клин клином вышибают тут не прокатит.

Тишина автомобильного салона давила на уши. Мне хотелось шума, движения, ощущения действия.

Мне нужно было куда-нибудь деться от этой ужасной тишины!..

«Зайду куда-нибудь и напьюсь по самые брови», пришла в голову неплохая мысль.