Бывший муж моей мачехи

Олег никогда за эти два с половиной месяца, что мы жили в одном доме, не заходил ко мне в спальню. Мы даже не целовались ни разу с того самого момента, как съехались. Он не был моим мужчиной — хотя определенно оставался отцом моего ребенка. Заботился, обустраивал быт, и мы гуляли вместе, ходили в какие-то кафе-рестораны, вместе посещали гинеколога, упрямо развеивая впечатление, оставшееся у Натальи Альбертовны после первой встречи.

На людях мы казались счастливой парой, которая почему-то тянет со свадьбой. Но только я вообще не собиралась за него замуж, даже ради приличий.

— О том, что отец наверняка спросил маму, не замужем ли я ещё, — тихо прошептала я.

— А ты хочешь?

— Чтобы своровать у тебя деньги и папеньке принести? Спасибо, обойдусь как-то.

Олег шагнул ко мне, сокращая расстояние между нами до минимума, и обнял за плечи. Я заглянула в его глаза и тяжело вздохнула, чувствуя, что вновь тону в его глазах. Я давно уже думала — наивная какая! — что приучила себя не реагировать на его улыбки, на мягкие вкрадчивые взгляды. Не тут-то было! Я опять потерялась, и сердце, до того ровно бившееся в груди, сейчас колотилось так гулко, что я ничего не могла с ним поделать.

Только в этот раз от участившегося пульса мне не стало плохо. И я в самом деле могла дышать, как нормальный человек, только вот чувства мои, кажется, не поддавались нормальному человеческому разумению. Я бы очень хотела их унять, вновь замкнуться в своей скорлупе из равнодушия, но получилось только хуже; сердце отказывалось подчиняться.

Олег ласково коснулся моей щеки, заправил непослушную прядь волос за ухо и протянул:

— Ты в самом деле очень похожа на свою маму.

— Похожа? — удивилась я. — Внешне — да, конечно.

— Ну, внешне — это ерунда, — покачал головой Лавров. — Можно быть копией человека, но при этом внутри — совершенно другим. Нет, вы с ней внутренне похожи. Как две капли воды. Ты такая же солнечная, как и она.

— Мне кажется, — вздохнула я, — я уже немного погасла.

Олег отрицательно покачал головой.

— Ну куда погасла? Ты же ещё совсем молодая девушка, — усмехнулся он. — Тебе двадцать лет, Стася. Ты просто немного разочаровалась в мужчинах.

— И это мне говоришь ты?

Лавров скривился.

— Ну а много у тебя хороших примеров перед глазами? Я ведь тоже разочаровался, и вон они — последствия. Трус, который не может позвонить любимой девушке, потому что думает, что она просто решила уйти. Но через это можно переступить, Стася.

Я задумалась. В самом деле, никаких нормальных примеров перед глазами у меня никогда и не было. Папенька, который та ещё сволочь, а к женам относится, будто к мебели — точно не тот, на кого надо обращать внимание. Анатолия Игоревича я почти не знала как мужчину, понимала только, что маме с ним будет хорошо, но это маме, не брать же мне с неё пример и искать себе врача за пятьдесят. Мне для этого немного мало лет.

Олег, у которого в жизни одна большая любовь, оставившая в сердце яму размером с лунные моря, и я — так, сбоку. Трус, как он сам себя со смехом называет — ну разве же не правда?

И ещё один, Алекс. Сумасшедший игрок в пассивном поиске, потому что по его мнению богини обычно падают с небес, а не играют в карты в клубах, сопровождая толстопузых идиотов… Отличная выборка, как раз такая, чтобы можно было влюбиться, мозгами поехать. Аж смешно, честное слово. И с кого брать пример? Где искать правильную модель отношений, чтобы как-то перенести это на собственную жизнь?

— Ты не хочешь ещё раз попробовать нормальные отношения? — вдруг спросил Олег.

— Мы ж с тобой уже два с половиной месяца пробуем, — вздохнула я. — Неужели тебе этого мало?

Он покачал головой.

— Не сыграть в нормальные отношения, а в самом деле их построить, — возразил он. — Дай мне шанс, Стася. Просто дай мне шанс.

Он уже однажды просил дать ему шанс, когда уговаривал меня отпустить ситуацию, расслабиться, не донимать себя бесконечными придирками и не загонять саму себя в гроб. Я тогда послушалась, и, что же, это было удачным экспериментом. У нас с Олегом получилось как-то очень просто и очень странно; быть вместе и в тот же момент по-отдельности. Я вымела из дома всё, что напоминало о Викки, за исключением её бывшего мужа, и всё никак не решалась сказать ему, чтобы тоже выметался вон.

Даже моё "ненавижу" больше не звучало в тех интонациях, в которых оно было достаточно убедительным. Я повторяла это святое слово про себя, но очень редко, только тогда, когда пыталась напомнить, что надо оставаться в своем уме, не терять голову. А голова с таким удовольствием терялась, что мне просто-таки хотелось иногда взвыть.

Я не давала себе расслабиться.

Сейчас же, глядя Олегу в глаза, я обнаружила неожиданно для себя самой, что простила его. Просто так взяла и простила. Вроде бы и пыталась ещё ненавидеть, так, по остаточному принципу, но он последние два с половиной месяца пытался доказать мне, что будет со мной. Что случившееся расставание — глупая ошибка…