Бывший. Ворвусь в твою жизнь

— Ты мне изменял, Адам. И я не могла на тебя положиться, как на мужа и будущего отца.

Опять та же шарманка. Ничего нового, и она сама верит своим словам.

— До Милы измен не было, — спокойно отзываюсь я. — Да и она не была для меня любовницей, к которой я бегаю от жены, потому что женой я тебя уже не считал.

— Но я ею была.

— Лишь на бумагах, — пожимаю плечами.

— Все ошибаются, Адам, — голос становится тише.

— Вот мы и ошиблись, когда вступили с тобой в брак, — взгляда не отвожу. — И давай закончим этот пустой разговор, а то мы перейдем к тому, что ты меня любила. Я, конечно, посмеюсь над этим, как над хорошей шуткой, но давай ближе к сути. Зачем пришла?

— Мне нужны…

— Деньги, — заканчиваю ее реплику и хмыкаю. — Папа уже не дает дочери денюжку на сумочки?

— Я тебя о помощи прошу, Адам…

— Почему к отцу не пойдешь? — щурюсь. — Он тебе разве когда-то отказывал?

— Я не хочу его тревожить.

— Почему?

Молчит и поджимает губы. Удивительная женщина. Пришла просить деньги, вероятно, немалые и не собирается ничего объяснять.

— Как любопытно. И я весь теряюсь в догадках, почему ты не хочешь его тревожить. Он ведь тебе может все простить. Даже если ты кого-нибудь убьешь с особой жестокостью, он тебя отмажет.

— Не все, — в глазах пробегает темная обида, и губы дрожат.

Вот-вот расплачется, но вряд ли меня это сейчас впечатлит. Ее слезы меня уже давно не трогают.

Уже лет пять.

— Я… играю… играла…

— Конкретнее, Диана.

— Казино, черт тебя дери! — рявкает она. — Что ты тут дурачка строишь? Казино! Я в долгах! В больших, мать их, долгах! И папа не должен об этом знать!

— А теперь понятно, — медленно киваю я. — Он очень не любит азартные игры. У него прямо пунктик на эту тему. Это забавно. Расчлененку от дочи простит, но не рулетку.

— Адам, мне некому идти.

— И давно ты подсела на казино?

— Да, я перед тобой виновата, у нас не все было гладко, — Диана всхлипывает. — Но у всех бывают кризисы в отношениях… Адам… Помоги мне.

— Он ведь тебя в бараний рог скрутит за такое, — тихо посмеиваюсь. — Потом, конечно, поцелует в лобик, но тебе жопа, Диана. Он же брата из-за этой херни потерял.

Медленно достаю телефон из кармана.

— Не смей звонить ему! — взвизгивает и вскакивает на ноги. — Адам!

— Адам давно хочет от тебя избавиться, — улыбаюсь шире. — И ты не в себе, раз решила с таким вопросом ко мне прийти или у тебя сложности с когнитивными функциями?

— Адам, я сделаю все, что ты захочешь… Я исчезну из твоей жизни… — бледнеет, глаза горят темным огнем и зрачки расширены.

— Ты не только играешь, да?

— Я просто связалась не с тем человеком…

— Кем я буду для твоего отца, если не расскажу ему, что его дочь в беде? — касаюсь экрана, вглядываясь в глаза Дианы, которая сама себя загнала в ловушку. — Он же потом и на меня начнет зуб точить.

— Я поговорю с твоим плешивым единорогом!

— Что, прости?

Не сразу понимаю, о каком единороге идет речь, а затем меня накрывает волной бурлящей злобы.

— Я скажу ей, что мы тогда разводились, — шипит она. — И что я просто хотела тебе подгадить.

— Она в курсе.

— Но вряд ли тебе поверила, — усмехается. — И сейчас у вас тоже все не очень гладко. И, вероятно, ты о многом умолчал, потому что ты такой. Тебя же не разговоришь.

Кошу взгляд на телефон, нахожу в списке контактов отца Дианы и звоню ему по громкой связи:

— Обойдусь без твоей помощи. И мозги тебе давно пора, а тут такая возможность. Думаешь, я от нее откажусь? И я тебе не друг, чтобы ты у меня защиты искала, Диана. И я знаю, что ты тогда пыталась подкупить врачей.

— Что ты несешь… — неуверенно шепчет она и отступает к двери.

— Но тебе не повезло с хирургом, у которого, наверное, и сам дьявол не сможет купить его душу, — идут гудки.

— Адам? — гудки обрываются удивленным голосом отца Дианы, которая выбегает из моего кабинета.

— Урод!

Глава 27. Нехорошие находки

Мила

— По бабушке не соскучился? — провожу пальцами по волосам сына, который удобно устроился среди подушек и положил голову мне на колени.

Хочу схитрить. Под предлогом того, что Ваня соскучился по бабушке мы можем сбежать из этого жутко шикарного особняка.

— Нет, — вздыхает он.

Надеваю на макушку ковбойскую шляпу. Наверное, даже в сказках не бывает единорогов-ковбоев, потому что они тоже как бы лошади… О чем я думаю? Мне бы сейчас понять, как дальше быть, какую стратегию выстроить с Адамом, чтобы все пришло к адекватному для всех нас итогу.

— Извините, — раздается за пологом шатра женский голос.

Я настороженно выглядываю, и Ваня следует моему примеру. В нескольких шагах стоит улыбчивая женщина в строгом сером платье до колена. Волосы собраны в пучок, в уголках глаз — мелкие морщинки.

— Я — Катерина, — она вежливо улыбается. — И я бы хотела пригласить вас на обед.

— А где папа? — Ваня хмурится.

— Папа, наверное, у себя в кабинете… — неуверенно отвечает Катерина.

— Хочу к папе, — Ваня упрямо смотрит на меня.

Я знаю этот взгляд. За ним последуют капризы, истерика и обида, а обижается Ваня громко. Задумываюсь на несколько секунд. Стоит ли мне сейчас убеждать сына, что папа занят и его нельзя тревожить?