Бывших не бывает

Новый зевок чуть не разорвал отцу Меркурию рот.

«Малака! Некогда спать! Думать надо!

Высадив меня, Бурей и Егор отправились к Бурею. О чём они там говорили, в общих чертах понятно, но хотелось бы знать точно. Потом Бурей лёг спать, а Егор наверняка пошёл к Аристарху. Нет, наверное, тоже лёг спать, а утром…»

Священник опять с риском для здоровья зевнул.

«Дерьмо! Да что же это такое?! Похоже, старость, Макарий – пятый десяток за половину перевалил… Раньше по трое суток без сна – и хоть бы что… Эх, где ты, молодость?»

Отставной хилиарх рассеянно начертил на табличке не то сердце, не то задницу.

«Нет, не выходит ничего! Завтра! Утро вечера хоть и не мудренее, но на свежую голову легче думается. Надо только собраться и задать себе вопросы. Это полезно. На поставленные перед сном вопросы часто приходят ответы во сне, да…»

– А-а-а-м, – снова разорвал себе рот зеванием, да так, что в запечье замолк изумлённый сверчок.

«Итак, Егор расскажет Бурею много интересного, и Бурей сделает выводы. Или уже сделал, но хочет убедиться. Потом наш Циклоп с кем-то поговорит и что-то кому-то скажет, отчего может случиться всякое. Даже один или несколько трупов.

Потом Егор доложит Аристарху. Почему Аристарху? Потому что я чую задницей – именно староста заведует здешней тайной службой. Я эту чуткость развил на службе и отточил до совершенства в монастыре. А вот некоторые из моих товарищей не сумели. И исчезли, упокой их, Господи.

Кстати, то, что тут есть тайная служба, само по себе удивительно. В наших акритских селениях бывали иной раз и ищейки друнгария виглы, и лазутчики командующих провинциальными войсками, но вот чтобы тайную службу создали сами порубежники, я что-то не слыхал. Ладно, об этом позже.

Безумно интересно, о чём поговорят или сейчас говорят Георгий и Аристарх, но об этом я узнаю, только если они сами захотят мне рассказать. Однако попытаться догадаться определённо стоит. Первое, что приходит на ум, это Михаил и изменение внутренних раскладов в Ратном.

А чтобы начать фиксировать эти расклады, они поговорят ещё с кем-то. И Бурей поговорит. А потом… Потом вполне может появиться некто, желающий поговорить со мной, обо мне и о том, что я видел в крепости моего поднадзорного, то есть сотника Михаила. Теперь без всякой усмешки сотника. И сотников в Ратном теперь два, что чревато… А значит, один из сотников должен либо вознестись вверх, либо пасть вниз, либо лечь в землю. Но об этом я подумаю завтра!»

* * *