Carmina

Ушла печальной, оскорбленной
К своей девической земле,
И в строгости непримиренной
Затеплилась свечой во мгле.
И я побрел душою спящей,
Не пробужденной от тревог,
В окрестный полумрак и в чащи
И в пыль изъезженных дорог.

Срывал цветы я на откосах

И, как лунатик, брел вперед.
Проваливался часто посох
В утробу жадную болот;
Но и в болотах, на трясине,
Глядя в обманчивый рассвет,
Срывал с тоскою цветик синий
Тебе, о милая, в букет.

Я, весь в цветах полузавялых,

Прошел ночную глубину
И дрожью рук моих усталых
В твою вторгаюсь тишину.
Прости былые оскорбленья!
Я весь в цветах; я изнемог!
И жду, благая, примиренья,
Как солнца полевой цветок.

Молчание

Грущу один. Мне тяжело,
Как пчелке потерявшей улей;
Трепещет сердце, как крыло,
Пробитое жестокой пулей.

Смотрю с привычною тоской

В дорогу темную, без краю,
И равнодушною рукой
Стихи чужие разбираю.

И, истомленный, чуть дыша,

Слежу за грозовою тучей…
Переполняется душа,
Не изливаясь в строй созвучий.

Я промолчу. Я жду. Ах, пусть

Умчатся горькие мученья!
Я перелью глухую грусть
В отчетливые песнопенья.

Так в половодие волна

Стремится над землей размытой,
Ее немая глубина
Играет ветреной ракитой, –

Но час отлива наступил:

Река утихшая отхлынет
И муть, и благодатный ил
По побережию раскинет.

Поэт

Когда в уединеньи мирном
Я совершенствую труды
И славословлю пеньем лирным
Чудесный свет твоей звезды,

Душа смиренною отрадой

Переполняется и ждет.
Ободри сердце и обрадуй,
Посевов вожделенный всход!

Приди и пронесись, ненастье,

Дождь благодатный уронив!
Какое ласковое счастье
В волнении созревших нив!

Когда ж осеннею порою

Из городов поток людской
Полузаросшею тропою
В мой вдохновительный покой

Придет, чтоб с жадным восхищеньем

Глядеть на сладостный посей, –
Я отойду и с огорченьем
Прерву ликующий напев.

Как деревенский житель скромный,

Я их восторга не приму:
Я чужд и их волне огромной,
И их ленивому уму.

Когда же потекут шумливо

Они обратно за камыш –
Я пожалею сиротливо
Мою израненную тишь.

Пляска