Carte blanche, Mr. Siemens (СИ)

На часах шесть утра. Рассматривая потолок, я лежу между спящими Линой и Наташей. Сна нет ни в одном глазу. В школу я сегодня определённо не пойду, но и играть в овоща, лёжа целый день на кровати, я тоже не хочу. Тихонько спустив с кровати ступни, я на цыпочках пробираюсь в зал. Быстро надеваю перевешенную через спинку стула одежду, накидываю лёгкий шарф, и практически беззвучно покидаю квартиру.

Не хочу транспорт. Мне нужно больше свежего воздуха.

Умеренными шагами я двигаюсь к больнице. Весь вчерашний день я представляла, как приду туда ранним утром. Как открою дверь палаты. Как подойду к больничной койке, и как возьму мать за руку. Я даже думала о том, что я ей скажу. Помню, она говорила мне в детстве, что если взять спящего глубоким сном человека за руку и говорить с ним от всей души, то он услышит. Ещё она рассказывала, как проделывала подобное со своим отцом, находящимся в коме довольно долгое время.

Я у цели.

В больнице пока ещё пусто. Пусто и тихо, как и на улицах. Лишь снующие по коридорам медсёстры, обходы и проверки. Мне повезло, что та врачиха разрешила приходить мне сюда в любое время, кроме поздней ночи, разумеется.

Стоя возле палаты, я ещё долго не решаюсь взяться за ручку. Чтобы набраться смелости, мне хватает двух минут.

Воздух в палате спёртый. Закрывая за собой дверь, я позволяю себе маленькое замечание: впервые в помещении, где оказывается моя мать, царит такая тишина.

Едва заметно оттягивая уголок губ, я делаю несколько шагов вперёд. На койке, в полном умиротворении, лежит мама. Рядом пикает какой-то аппарат, но мой слух полностью абстрагирован от посторонних звуков. Её лицо сейчас расслаблено, волосы распущены, ниспадают на плечи лёгкими волнами. Тыльной стороной ладони я провожу по её щеке, не замечая ссадин и запёкшейся крови. Она по-прежнему красива.

— Мама. — Моя рука спускается ниже, и я аккуратно заключаю её ладонь в объятие своих пальцев. — Я так много хочу тебе рассказать...

— Где ты был? — Потирая сонные глаза, Депо пялится на ни свет ни заря появившегося на пороге дома Миронова. — Ты что, блять, весь в крови??

Сонная завеса спадает словно по щелчку, и Артём быстро нагоняет Глеба почти возле ванной комнаты, резко разворачивая к себе.

— Это не моя. Успокойся.

Но снова рывок, и снова он развёрнут лицом к брюнету.

— Во что ты вляпался? — взгляд будто разъедает, губы сжаты в тонкую полосу.

— Я же сказал — не о чем беспокоиться!

Стряхивая с себя руки товарища, блондин продолжает двигаться чётко по направлению к ванной, хлопая дверью с нечеловеческой силой. Шмотки быстро слетают с тела и направляются в раковину, сам же Миронов шагает в душевую кабинку. Включая воду на полную мощность, он просто стоит под напором, наверное, минут пятнадцать. Думать ни о чём не хочется. Просто нужна разрядка. Обыкновенная, мать её, разрядка, чтобы вернуть себя в жизненную струю.

Словно услышанный самим Господом, Миронов выходит из душевой, едва успевая прикрыться полотенцем, как в ванную врывается блондинка.

— Чёрт! — девушка почему-то продолжает стоять на месте, хлопая сонными глазами.

— Юля? — узнавая в ней знакомую девицу, блондин с интересом отмечает на ней майку Артёма, останавливая взгляд на торчащих сосках, проглядывающих сквозь белую ткань. — Ты тут каким боком?

— Мы с Даниэлем поругались. — Сминая пальчиками подол майки, она всё ещё мнётся в дверном проёме. — Мне было не по себе, и я решила поговорить с Артёмом. Он разрешил мне остаться у него. — Весь этот душещипательный рассказ был адресован торсу блондина. Ещё мокрому, исписанному татуировками торсу, который приковал внимание блондинки не на шутку.

— Понятно. — Вздымая брови, Глеб бесцеремонно взял девушку за руку, затягивая в маленькую ванную комнатку и запираясь с ней изнутри на замок.

— Что ты делаешь? — пытаясь возмущаться, девчонка не сразу поняла, какого чёрта происходит. Дошло только тогда, когда блондин скинул с себя полотенце, разворачивая её к себе спиной и заставляя опереться руками на раковину.

— Трахать тебя собираюсь, что непонятного? — отрешённым, но тем не менее циничным голосом он констатировал факт, вгоняя Юлю в ещё большее негодование. Наверное, любой, кто увидел бы эту картину, невольно бы задался вопросом: Блять, а так можно было?

— Но я же...

— Что? — не желая слушать более ни слова, он бескультурно перебил. — Ты поругалась с Даниэлем, у вас пауза в отношениях, и сейчас ты свободная девушка. — Успешно задирая майку во время демонстрации своего мнения по этому поводу, блондин запустил пальцы свободной руки в её светлую, роскошную гриву, заставляя чуть прогнуться. — Только сильно не кричи. — Желание заполнить внутреннее разрушение напрочь застелило понятия морали и мужской солидарности. Никогда ни для одного из них девушки не представляли собой нечто серьёзное. И тот факт, что это понятие претендовало на изменения, он на данный момент принимать отказывался, уже вгоняя член в практически сухое, неподготовленное отверстие до самого основания и закрывая ладонью рот своей сегодняшней пассии. — Будет немного больно.