Чабор (СИ)

На поверку путь оказался недолгим. Как стемнело, стали на ночлег, а с рассветом, едва успели углубиться в непроходимый Берецкий лес, проводник откланялся, взял обещанную мошну с деньгами и указал на поросший серым мхом бугор.

Непрошеные гости колдуна, осмотревшись, тут же отправились к неприметному жилищу. Шли, не таясь, звучно шагая по сухим веткам, густо устилающим сырую землю низменного леса.

Колдун и карлик встретили их у входа. Гости, оторопев от того, что их, как видно, ждали, остановились, разрозненно поприветствовав хозяев. Берецкий колдун, опираясь на свою чудную клюку, грозно посмотрел на вероломных гостей и спросил звучно, даже не удосужившись выслушать, кто и зачем к нему пожаловал:

— Стоило ли попусту тащиться в такую даль, добры молодцы?

Его голос звучал властно и, как показалось, даже с угрозой.

— Не ко времени вы. Сказано же было: занят я сейчас. Только закончен постриг, дел много, идите-ка лучше с миром туда, откуда явились…

— Не больно-то ты приветлив, — возмутился один из гостей. — Поди и не понял, с кем разговариваешь? Перед тобой боярин Всемил, — воин указал на молодого, богато одетого гостя, — так что будь учтив. То место, где ты обосновался — его земли, поэтому не болтай лишнего, дед, коль дорожишь своей шкурой!

— Шкурой? — Старик страшно оскалился. — Что ж ей дорожить? В миру, — добавил он как-то двусмысленно, — бывает так, что и сам уж хотел бы с ней расстаться.. со шкурой своей, да не можешь. — Колдун блеснул из-под капюшона чёрными глазами, хитро глядя на говорившего с ним воина.

Молодой боярин, как видно, не хотел ссориться и решил сам вступить в разговор:

— Псор ещё молод и горяч, ты не сердись на него, колдун. Князь Владимир послал меня за тобой. Что тебе за жизнь здесь, в лесу, меж пней да коряг? Князь даст дом, землю, людей, сколько надо золота…

— А что взамен? — выглянул из-за спины колдуна ужасный карлик.

Всемил замолчал. Странное ощущение незримой угрозы, исходившей от худого, слабого старца, многократно усилилось.

— Взамен, — сказал вместо княжеского посла сам Поклад, — светлый князь, наверное, хочет, чтобы я стал ему служить? Или нет, не так, я, конечно, буду считаться его помощником, гостем, кем угодно, но на самом деле буду именно слугой. Знаешь, Сглаз, а проводи-ка ты их по-своему, разговор окончен. Я же говорил тебе, боярин, зря ты сюда пришёл.

Володимиру же Красному передай, чтоб и не думал искать меня со своими вояками, не то сотворю с ними что-нибудь недоброе, а что я могу, он скоро узнает… от тебя. Надо чего — пусть сам приходит, а приведёшь его ты, — колдун указал сухим, когтистым пальцем на второго спутника боярина. — У тебя, видать, ума побольше, чем у этих…, да и язык покороче — жить не мешает. Только по своей воле, без Красного, лучше меня не ищи. Ну, об этом тебе можно и не говорить. Скоро ты и под страхом смерти не захочешь появляться в этом лесу. Иди-ка ты, молодец, они тебя догонят…

Берег — так звали этого воина — покосился на своих спутников, стоящих недвижимо и не мигая смотрящих в змеиные глаза страшного карлика. И тут, будто кто-то невидимый толкнул его в спину…

Очнулся Берег только тогда, когда расступившийся лес ударил ему в глаза ослепительным солнечным светом, щедро льющимся на благоухающую зелень Клаевой низины. Сочная высокая трава жадно тянула к Великому светилу молодые, нежные побеги…

У того большого муравейника они вошли в лес, сильные, уверенные в себе. Как же всё вдруг переменилось? Теперь молодой княжеский гридень чувствовал себя ребёнком, проснувшимся от ночного кошмара в огромном и пустом доме. Ему хотелось бежать отсюда сломя голову!... Но как же боярин Всемил и Псор?

Берег выбрался на солнечный свет. Тень леса всё ещё хранила в себе угрозу страшного колдовства. Он уже не надеялся увидеть своих спутников живыми и здоровыми, поэтому был несказанно удивлён, когда они вскоре вышли из злополучного мрачного леса весёлыми и разнузданными. Всемил хохотал до слёз без видимой на то причины, да и боярин взахлёб заливался пустым смехом.

Заметив стоявшего невдалеке Берега, Псор подошёл к нему и хлопнул по плечу:

— Что, тебя за нами послали? Напрасно. Что ж вы думаете, что мы уж и со стариком не справимся?

Продолжая смеяться над всякими глупостями, они спешно направились в сторону гати к ожидающим их возвращения дружинникам. Едва только необъяснимое веселье прекращалось, Псор говорил Берегу что-то вроде:

— Идём, брат. На гати, поди, и кони заждались, и хлопцы передрались…

Тут же он и Всемил дружно начинали смеяться, и снова до слёз…

К ночи добрались до Ложковой гати. Четверо их товарищей так же, как и Берег, с тревогой встретили дурацкий смех боярина и Псора. Ужинали молча, косясь на беснующуюся парочку, готовую смеяться над чем угодно. К ночи с горем пополам уснули.

Глубоко заполночь всех разбудил дежуривший у огня Игорь — юноша с девичьим лицом и высоким, детским голосом:

— Вставайте, беда!..