Чай с Казановой

– Не настолько, чтобы жениться по указке. Терпеть не могу, когда указывают, как жить,– аппетитно захрустел огурцом Артем.– Да и потом, все это знакомство было шито белыми нитками. Матери хотелось найти подходящую партию. Ведь она вбила себе в голову, что я непременно отыщу ту девчонку, в которую был влюблен на первом курсе. Ну я и психанул: сказал, что я жиголо. Ее это, конечно, поразило до ступора. Но она толком и не разбиралась, откуда берутся деньги. Матери нравилось жить красиво, а я обеспечивал ей безбедную жизнь: возил за границу, покупал все, что она просила… В общем, успокоил. Только теперь она считает меня падшим человеком, до сих пор, что бы ни говорил, убеждена, что я этим и зарабатываю, но идею с женитьбой оставила.

– А куда ты потратил деньги за ночи со мной, можно узнать?– перемалывая новую историю, иронично полюбопытствовала я.

– Помнишь сенбернаров Бориса? Те деньги ушли на покупку пары для кобеля. Сейчас ей шесть с половиной месяцев. Фото я тебе присылал,– довольно улыбнулся он.– Та, что меня облизывает.

Я долго молчала, переводила взгляд с Артема на его руки, ловко управляющиеся ножом, а потом вскинула брови и спросила:

– Так, значит, эта собака моя?

Он неожиданно громко рассмеялся, и все долгое напряжение с его лица, плеч будто стекло в пол.

– Если ты хочешь, куплю тебе такого же щенка?– развернулся он ко мне.

– Ну нет, что ты, я такого не потяну,– со смехом закатила глаза.

– А такого, как я?

Щеки вспыхнули. Я запрещала себе думать об отношениях с ним, а сейчас он сам предлагал себя на блюдце с золотой каемочкой. Я несмело покосилась на него. Закусив нижнюю губу, он лукаво щурился. А я снова вернулась к сковороде, в которой уже нагрелось масло: пора было вливать омлет. Но меня так взволновало признание, что по рассеянности просто поставила в нее миску.

– Боюсь, что нам это будет не по зубам,– тут же спохватился Артем и, явно сдерживая смех, вынул миску из сковороды.

– Ой,– я коснулась пальцами рта и поморщила нос.

А Артем отнял мою руку от лица и медленно, с наслаждением, перебирая пальчик за пальчиком, поцеловал каждый ноготок.

Глядя на его трепетные губы, к которым самой неимоверно хотелось прильнуть, тихо спросила:

– Думаешь, нам не справиться?

– Если не попробуем, не узнаем…

Я опустила голову, узел на затылке ослаб, и волосы упали на лицо. Артем протянул вторую руку и заправил пряди за ухо с одной стороны, а потом провел костяшками пальцев по скуле.

Я долго рассматривала рисунок на его футболке, босые пальцы ног, и, почувствовав, что нужно вдохнуть, иначе легкие разорвет, моргнула и зажмурилась.

«И я люблю тебя… Господи, как же я люблю тебя… Неужели ты можешь быть тем самым? Через столько сомнений и невероятных стечений обстоятельств?.. Даже боюсь в это поверить… Почему рядом нет ведьмы?»

– После тебя я ни с кем не был,– с глубоким вздохом признался Артем, и я распахнула глаза.– Никого не хотелось, кроме тебя… И твой запах после каждой встречи долго преследовал. Я пытался его чем-то перебить, но, как только где-то рядом появлялся шоколад, понимал, что не получается…

– Поверь, у меня тоже не получалось. Он въедается, как солярка,– смущенно улыбнулась я.– Но честно, от меня уже месяц не пахнет шоколадом, и мне это нравится!

– Дай-ка проверить…

Артем подступил ближе и притянул к себе. Я робко замерла: чувствовала себя девчонкой на первом свидании, когда все внове и мы только узнаем друг друга. А он наклонился, провел носом от виска к затылку и замер на точке где-то за ухом.

– М-м, ты все еще сладкая,– протянул он и горячо поцеловал в шею.– Как я рад, что вернулось обоняние…

Радостная дрожь от его теплых губ разнеслась по всему телу. Я несмело дотронулась до его локтей и прошептала в ключицу:

– А если бы я больше не написала?

– Я знал, что напишешь…

– Откуда?

Он отстранился и посмотрел на меня опьяневшим взглядом.

– По твоим глазам.

– Мы ведь могли встретиться совсем не так,– с сожалением вздохнула я.

– Могли,– нежно взял за подбородок Артем и провел большим пальцем по нижней губе.– Но и ты, и я – просто струсили. Ты боялась за себя, я не хотел рушить все, что есть у меня… А теперь я не хочу разрушить то, что между нами сейчас, потому что уже не готов отпустить тебя.

И мое сердце сжалось от щемящей боли в полном согласии с ним. Слышать это было таким облегчением. Клубок догорел дотла и теплым осадком застелил всполохи сомнений и тревоги.

– Может, это и слабость, но моя слабость – это ты,– с таким искренним умиротворением произнес он, чуть склонив голову набок, чтобы поймать мой взгляд.

И я посмотрела в его глубокие глаза, абсолютно чистые и теплые.