ЧайфStory

И было еще два фестивальных дня. Рокеры фестиваль ждали, радовались, хотя радоваться было особенно нечему. На фестивале решалось, кому жить, а кому не очень. Этот фестиваль похоронил группы многие и не самые худшие; если бы «Чайф» еще раз облажался, ему бы, скорее всего, больше не жить. Но чайфы сделали маленькое чудо, и даже в рок-клубовских протоколах проявилась несколько недоуменная запись: «Чай-Ф: превзошли все ожидания, подача соответствовала жанру» (Протокол общего собрания от 25.06.86). Как много всего в этой фразе…

В истории всякого движения неминуемо случаются некие особые «объединительные» мероприятия, внутренний смысл которых сводится к тому, чтобы всех разъединить. В истории свердловского рока это был первый фестиваль. До него рокеры были вместе, дальше — поодиночке. Во всяком случае, знаменитое рокерское братство до фестиваля было, а потом его вспоминали.

Фестиваль окончился опять Шахриным, на сей раз в компании с Мишей Перовым, который на фестивале присутствовал в качестве зрителя. «Я ни с кем не играл, из зала слушал, и мне захотелось поучаствовать. Я предложил: «Давай поиграем», — Шахрин согласился» (Перов). Полчасика порепетировали в тесной рок-клубовской конурке и вне всякой программы объявились на сцене в последний день последними.

Пантыкин записал в дневнике: «Молодец, Вовка! Это твой по праву фестиваль!». Сан Саныч оказался честнее своих коллег по рок-клубовскому жюри; подводя итоги фестиваля, они отнеслись к «Чайфу» довольно сдержанно, проигнорировав даже результаты зрительского опроса, который проводили университетские студенты-социологи, зрителям группа понравилась, жюри — не очень. Ну и шут с ним, все было ясно без бумажек.

Шахрин объявил отпуск и уехал на Балхаш. Остальные балдели, кто как мог. Из отпуска Шахрин привез несколько новых песен, среди которых были «Вольный ветер» и «Шаляй-валяй». И летом же было решено, наконец, Бегунова из ментовки вытягивать, тем более, что Вовка там к собственному удивлению уже второй срок «барабанил». Но у социалистического хозяйствования было правило: уйти из одной задницы можно было только в еще большую; в качестве таковой возник метрополитен. Его в свердловском варианте уже лет пятнадцать, как начинали строить, был там перманентный прорыв, закрывать который грудью и бросился Бегунов. В том смысле, что поступил в метростроевское профтехучилище, а потом от тоннелей отвильнул и скоро оказался в СУ-20, в одной бригаде с Шахриным.

Лето кончилось, открылся сезон в рок-клубе концертом, где выстрелил «Наутилус», впервые обрядившись в псевдовоенную амуницию, и весьма уверенно отработал «Чайф». Что скажешь о хорошем концерте кроме того, что он хороший? И все бы хорошо, но прозвучала на том концерте одна песенка, которой суждено было начать в истории «Чайфа» череду событий странных и неприятных. Песенка называлась «Акция».

Чужая песенка

Что именно эта песенка собой представляла, никто не помнит. Написал ее Антон для Алины, текст Шахрина. Сыграли, как сказано, на открытии сезона рок-клуба 5 октября 86-го, хорошо сыграли, публика порадовалась. После концерта к Шахрину подошел Илья Кормильцев и сказал: «Это не «Чайф». Пятнадцать дней спустя, 20 октября, было принято коллективное решение, согласно которому «основной состав группы состоит из четырех человек: Шахрин, Бегунов, Нифантьев, Решетников». Т. е. без Алины. «И с этого начался мой десятилетний уход», — так считает Нифантьев.

Антон обиделся. И на Шахрина, и на Кормильцева, поскольку искренне не понимал, кто тянул маститого рок-поэта за язык. Хотя поэт был не одинок, вот запись в дневнике Пантыкина, сделанная прямо по ходу выступления: «Алина спела сольную вещь. Слабо. Сразу уводит в какую-то эстрадную манеру. Антон — молодцом! На нем многое стало держаться. Играет очень музыкально и вкусно, и, что самое главное, не мешает Шахрину, а дополняет его».

Но как бы там ни было, это была первая трещинка в «Чайфе», которая определенно указывала на то серьезное обстоятельство, что группа вступила на торную рок-н-ролльную дорогу, которой никому миновать не удалось, дорогу скандалов, взаимных претензий, увольнений, уходов по собственному желанию, возвратов без желания и т. д. В истории всякой группы это самая болезненная тема, чаще всего не только со стороны, но и самим участникам не слишком понятная. В истории «Чайфа» она тоже сыграет роль не последнюю, но подробнее об этом позже, пока просто констатируем факт: 20.10.86 из группы ушла Алина. Без собственного желания. Антон обиделся и, кроме всего, понял, что композиторские его способности в «Чайфе» востребованы не будут.

Кстати, примерно в тот же момент примерно то же самое понял Бегунов. Ему принадлежало уже несколько вещей, среди них известная «Зинаида» и безвестный «Легкомысленный вальс», но… «Я нахватался фраз, начитался книг, но понял, что мои экзерсисы — это полная фигня, и завязал окончательно» (Бегунов). И не обиделся, это важно.