Чайковский. Гений и страдание

Немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788–1860) писал: «Человек не может выйти за пределы своего сознания и соприкоснуться с миром». Чайковский не только соприкасался с миром, он брал от него то, что необходимо было для его творчества. Не имея медицинского образования, разбирался в медицинских вопросах, лечил себя водными процедурами вместо лекарств. На вопрос Надежды Филаретовны, почему воспитанник Модеста Коля Конради – глухонемой, дает медицински грамотный ответ: «Его отец женат был на родной племяннице, а дети, рожденные от близких людей, имеют аномалии». Подметил еще одну генетическую черту: «У гениальных людей почти не бывает гениальных детей: у Моцарта и Гёте дети были полуидиотами».

Петр Ильич подчинялся не только голосу своего разума, но и голосу своего сердца и всегда жертвовал собой ради блага других людей. Задолго до своей кончины стал беспокоиться о судьбе своего слуги Алексея Ивановича Софронова (1859–1925). Он пишет Надежде Филаретовне: «Если я умру, возьмите к себе Алешу, он хороший человек и будет Вам полезен». Но его благодетельница дала ему разумный совет: «Умереть мы с Вами успеем, давайте лучше думать о жизни». Когда Алексей был взят на военную службу, Петр Ильич тосковал и даже плакал.

Справедливость, которую оратор и доктор философии Марк Тулий Цицерон (105–43 до н.э.) считал «высшей добродетелью», была одной из основных черт характера Чайковского. Петр Ильич радовался не только своему благополучию и своим успехам, но и счастью близких ему людей. После знакомства брата Анатолия с дочерью московского фабриканта Коншина – Прасковьей Владимировной (1864–1940) Петр Ильич пишет Надежде Филаретовне: «Я получил письмо от Анатолия, дышащее такой полнотой счастья, что и мне стало весело на душе». Вскоре Анатолий женился, и его брак был прочным и счастливым.

Свадебное путешествие молодожены провели в марте 1882 года во Флоренции, где находился и Петр Ильич. А в следующем году у них родилась дочь Тата. Прасковье Владимировне Чайковский посвятил Вторую сюиту (1883 г.). Он любил детей, и они любили его. Особую привязанность обнаружил к маленькой дочери Анатолия Тате и к своему племяннику (сын сестры) Бобу – Владимиру Львовичу Давыдову (1871–1906). Любовь к нему доходила до обожания, он всегда хотел видеть его рядом с собой. Мальчик был очень красив, и Чайковский писал: «Моя любовь к чудо-малышу все растет, у него тонкая натура, богатая симпатичностью». В 1881 году Петр Ильич писал в дневнике: «Боб меня с ума сводит своей прелестью. С ним я занимаюсь на качелях, забираюсь на крышу. Куда только не заберешься ради этого ангела. Играю с ним в “секрет”, гуляю в саду, читаю басни Крылова, играю ему детские песенки и кадрили. Если нет работы, то начинаю жаждать Боба. Страх, как я его люблю».

Петр Ильич был чрезвычайно восприимчив ко всем звукам окружающего мира, которые в его голове превращались в ритмичную музыку. Они меняли свой оттенок в зависимости от его душевного состояния. «В моих сочинениях выражена вся моя русская душа», – писал он в дневнике. До конца своих дней Петр Ильич сохранил основные благородные черты своей личности, заложенные природой, их не изменило даже тяжелое нервно-психическое расстройство (аффект-эпилепсия). Он остался, по словам Лароша, «воплощением светлых сторон человечества».

Глава 8 Заграничные поездки

Благодаря материальной помощи Надежды Филаретовны Чайковский много раз выезжал за границу, сначала в качестве туриста, а позже со своими концертами, как композитор. Во время поездок он имел возможность не только увидеть достопримечательности тех мест, которые посещал, но и услышать отзывы публики на свои концерты. После душевных потрясений, связанных с женитьбой и попыткой на самоубийство, Петр Ильич по совету Надежды Филаретовны в начале декабря 1877 года прибыл в Париж и был потрясен его красотой. «Я хожу пешком, все осматриваю. Что за чудный город, здесь много интересного, – восторгался он, осматривая его достопримечательности, – Берлин жалок по сравнению с ним».

По поводу расстройства своей нервной системы он решил посоветоваться с местным доктором Аршамболом. Удивился, что тот не спросил, чем он занимается и «от чего нервен», но поинтересовался, откуда приехал. Узнав, что из России, заметил, что климат там суров и неблагоприятен для здоровья. Видимо, никаких конкретных рекомендаций доктор не дал, т. к. Петр Ильич написал Надежде Филаретовне: «Я в недоумении, нужно ли следовать советам такого доктора?» Она посоветовала ему лечиться «водами»: «Я не люблю докторов, особенно знаменитых, так как убедилась в их шарлатанстве». После Парижа Петр Ильич отправился в Сан-Ремо, где находился около месяца. «Я гулял один среди торжественной тишины леса и вдыхал запах цветов. Эти минуты ни с чем не сравнимы, – писал он друзьям. – Но я поклонник русской природы. Как меня тянет в Россию!»