Чайковский. Музыка и жизнь

Алапаевск оказался городишком ещё меньшим, чем Воткинск, и здесь не было ни брата Коли, ни друга Венички, ни любимой воспитательницы Фанни Дюрбах. В этом унылом краю Петя продолжал тосковать по счастливой жизни в Воткинске. Семья в Алапаевске собралась большая. Приехала сорокадвухлетняя «сестрица» Настасья Васильевна Попова, дочь сестры Ильи Петровича Евдокии. Незамужняя, не создавшая своей семьи, она крепко привязалась к семье дяди. Также у Чайковских жила другая племянница Ильи Петровича – Лидия, дочь его брата Владимира Петровича. Теперь ей было 19 лет. Пригласили Чайковские к себе пожить и недавно овдовевшую младшую единокровную сестру Александры Андреевны Елизавету Андреевну Шоберт с тремя маленькими дочками: Малей (Амалией), Миной (Вильгельминой) и Катей. Елизавета Андреевна была дочерью от второго брака Андрея Михайловича Ассиера с Амалией Григорьевной Гогель. Приехала и новая гувернантка, молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, Анастасия Петровна Петрова, которая, учась семь лет в институте, получала уроки музыки и могла кое в чём помочь Пете. Они играли в четыре руки, беседовали о музыке, обсуждали прочитанные газетные и журнальные статьи. Анастасия Петровна слушала импровизации Пети и очень мягко, корректно высказывала своё мнение, поощряя его попытки сочинять музыку. Беседуя с нею о музыке, Петя начал осознавать своё призвание. Именно ей сказал он в минуту откровенности: «Я всё равно буду великим музыкантом!». Для своей наставницы Петя написал замечательный «Анастасия-вальс».

В это время Фанни пришлось оставить семейство Нератовых, о чём она сообщила Александре Андреевне, которая ответила так: «Милая и добрая Фанни!.. Я первая буду счастлива снова иметь вас у себя при моих детях. Мало можно найти гувернанток, похожих на вас, хотя я должна сказать откровенно, что довольна моей теперешней, но всё же это не моя милая, добрая Фанни, да и дети не те уже, что были при вас. В особенности Пьер, который очень изменился характером. Он стал нетерпелив и при каждом слове, которое ему говорят и которое ему не по вкусу – слёзы на глазах и ответ готов. А какая причина? Конечно, молодость гувернантки, не способной понять его характер и наклонности, чтобы сделать его более мягким и чувствительным».

А Эмилия, приятельница Фанни, писала: «То, что я узнаю о Пьере Чайковском, меня очень огорчает … я не могу себе представить, чтобы его характер, обещавший так много благородных чувств, мог измениться. Я воображаю, как родители сожалеют, что вы больше не при их детях. В особенности бедняжка Пьер много потерял в этом, и я нисколько не удивляюсь, что он делает менее успехов потому, что воспитание, которое вы ему давали, никто не сумел поддержать».

Анастасия Петровна сумела хорошо подготовить Петю к поступлению в училище. Только одного она не смогла: заменить любимую Фанни. Тем не менее, как же неправ Модест Ильич, написав: «Чтобы закончить сравнение двух наставниц Петра Ильича, остаётся сказать, что единственное, в чем они были вполне сходны – это полное незнание и равнодушие к музыке».

С приездом Елизаветы Андреевны Шоберт дом в Алапаевске несколько оживился. Старшая дочь Елизаветы Андреевны Амалия до некоторой степени сумела заменить Пете брата Николая, оставленного в Петербурге, и друга Веничку, оставшегося в Воткинске. До её приезда Петя чувствовал себя очень одиноким. С маленькими сестрой Сашей и братом Ипполитом ему было неинтересно. Амалия же была немножко моложе Пети и немножко старше Саши. Она стала недостающим звеном между Петей и Сашей. Составилась компания, где Петя был главным, вожаком, а все малыши с удовольствием ему подчинялись, потому что он был необыкновенный фантазёр в изобретении игр. Больше всего дети любили играть в жрецов. Петя, Маля и Саша, как наиболее старшие, конечно, были жрецами. Как и подобает жрецам, они сидели в храме и принимали жертвоприношения, которые доставлялись младшими сёстрами, братьями и другими детьми в виде сырой моркови, огурцов, гороха и прочих даров огорода для обряда «всесожжения». Большую часть этих продуктов жрецы съедали сами. Роль храмов играли деревянные горки, с которых зимой катались на санках. Летом горки бездействовали, и Петя придумал, что это вовсе не зимние катальные горки, а храмы разных богов!

Так же они очень любили играть в школу: Петя был учителем, а Саша, Ипполит и другие дети – учениками. Петя давал им уроки грамоты. Саша впоследствии говорила, что она таким образом выучила азбуку и научилась читать по складам. Дети боялись своего строгого учителя, он легко раздражался и наказывал непослушных и невнимательных тем, что лишал на два-три дня игры в школу, а это было самым страшным наказанием.

Амалия вспоминала, что также они играли в «похороны куклы», что, как видно, отразилось в «Детском альбоме» Петра Ильича Чайковского.