Чайная магия

Звякнул входной колокольчик, Фин посмотрела в ту сторону и увидела мистера Хардина в знакомом фирменном фартуке, но вспотевшего и слегка взъерошенного.

– Ой, Финли, прости, что заставил тебя ждать. Ты давно здесь?

– Нет, всё в порядке.

Сидар подошла к прилавку, и Фин впервые заметила, что та выбрала в магазине: пакет попкорна с сыром. После их разговора покупка показалась странно обыденной.

Как только мистер Хардин отсчитал Сидар сдачу, она сунула монеты в карман, взяла сумку под мышку и направилась к двери, а проходя мимо Фин, тихо сказала:

– Фин, Фин, по вторникам приходит в магазин.

Только спустя мгновение Фин поняла, что Сидар так её зарифмовала. Тугой узел в груди Фин разжался. Стишок мог быть гораздо хуже.

Дверь за Сидар захлопнулась, и Фин осталась наедине с мистером Хардином. Бездомный кот бродил по одному из проходов, жалобно мяукая. Мистер Хардин вытер лоб носовым платком.

– Ты пришла за посылками?

Фин кивнула. Кот обвился вокруг её лодыжек, и девочка присела на корточки, чтобы погладить его по спине. Он громко замурлыкал и запрыгнул на стойку.

– Из-за пожара случился небольшой переполох, – сказал мистер Хардин. – Сомневаюсь, что хотя бы половина людей, которым надо принести заказы, сейчас дома. А оставить посылки на крыльце будет слишком большим искушением для воронов.

Мистер Хардин виновато посмотрел на Фин.

– Как насчёт того, чтобы ты пришла сюда завтра или послезавтра? Тогда у меня всё будет готово.

Девочка кивнула. И снова у неё возникло тревожное ощущение, что земля сходит с оси, а она не знает, как это исправить.

Фин вышла из магазина, глубоко засунув руки в карманы.

16 Нежеланный разговор

Когда Фин вернулась домой, в коттедже её ждала мама, а на столе – тарелка с закусками. Мама была в рабочей одежде: отглаженной блузке и юбке, её туфли аккуратно стояли у стены. Фин разулась, и мама сказала:

– Если я снова споткнусь о твои кроссовки, ты неделю будешь выставлять их на крыльцо.

Фин представила, как по утрам будет обувать холодные кроссовки, и быстро поставила их у стены.

– Как прошёл рабочий день? – спросила она, села за маленький кухонный стол и посмотрела на тарелку с виноградом и нарезанным сыром.

Обычно такие яства означали, что приезжает редкий гость. Тогда Фин обычно хватала несколько виноградин и убегала к себе в мансарду с книгой, пока её мама болтала с кем-нибудь из коллег или соседей.

– Давай, ешь, – сказала мама, поймав её взгляд.

– Это для меня? – Фин отправила в рот виноградину. – А! Ты снова будешь работать в ночную смену, да?

– Всего несколько дней, – с улыбкой ответила мама. – Марджори вернётся из декретного отпуска и снова будет ночным менеджером. Слава богу, моё расписание скоро вернётся в нормальное русло.

Сыр оказался белым чеддером. Фин съела два кусочка и спросила:

– Тогда что это за подкуп в виде закусок?

– Откуда ты знаешь, что это подкуп?

Фин посмотрела на сырные кубики. Они были нарезаны очень ровно. Слишком ровно.

– А разве нет? – спросила она и положила в рот ещё кусочек, чтобы выиграть время.

– Вроде того, – призналась мама и села напротив Фин, сложив руки на столе. – Милая. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне обо всём, верно?

Фин уставилась на неё.

Она знала. О нет! Мама знала. Бен, должно быть, рассказал ей о пожаре и о том, что сарай (как он считал) подожгла Фин. И теперь мама выполняла родительский долг – давала Фин шанс самой во всём признаться. Как в одной из любимых детективных книг Фин, когда полиция задержала подозреваемого и старалась вытянуть из него правду любыми способами.

Девочка проглотила остатки сыра, который вдруг сделался рассыпчатым и сухим.

У неё было два варианта.

Вариант первый: она может во всём сознаться. Отдаться на милость матери и умолять её о помощи. Мама могла справиться практически со всем; она вырастила Фин, работала на нескольких работах и устроила их переезд сюда. Хотя она часто бывала рассеянной и занятой, Фин знала, что мама любит её. Этот вариант был смелым и, вероятно, правильным.

Но имелся и второй вариант…

– Не понимаю, о чём ты, – сохраняя невозмутимый вид, сказала Фин.

Мама выдохнула. Её лицо стало серьёзным, и сердце Фин забилось быстрее. Девочка почти чувствовала, как магия чая покидает её. Возможно, паника немного похожа на огонь – она может выжечь из человека всю магию.

– Милая, – снова заговорила мама. – Я знаю, что ты иногда… нервничаешь. Ты нервничаешь уже много лет. Иногда людям нужно чуть больше помощи, и… Я попросила твою тётю Миртл поговорить с подругой. Подруга Миртл – консультант, она специализируется на детях, и, думаю, тебе стоит с ней побеседовать.

Весь страх, который таился в душе Фин, всколыхнулся, угрожая её задушить. Мама не знала ни о чайной, ни о Чайфин, но тем хуже. То, о чём она говорила, высветит, как лучом маяка, все части души Фин, которые та ненавидела и пыталась скрыть. Мама хотела поговорить с ней о психологе ещё на заседании городского совета, и девочке следовало бы знать, что она на этом не успокоится. Может, удастся убедить маму, что помощь ей не нужна?

– Я не больна, – сказала Фин.