Чайная роза

— Тависток-стрит, двадцать три, верно? — вслух сказала она, стоя на перекрестке Савой-стрит и Стрэнда. — Тависток пересекает Саутгемптон-стрит, а Саутгемптон пересекает Стрэнд… Или тридцать два? — Она вздохнула. — Ты понимаешь, что разговариваешь сама с собой? — прошептала Фиона, копаясь в сумочке. — Ну да, тридцать два, — сказала она, заглянув в листок. — Иди. И больше не бормочи себе под нос.

Она пошла по Стрэнду на запад, плотно сжав губы. Все, больше никаких разговоров. Эта скверная привычка пугала ее. Она была первым шагом к безумию. Не успеешь оглянуться, как станешь одним из тех несчастных созданий, которые плетутся по тротуарам, ругаясь с невидимыми спутниками. Обычно Фиона держала себя в руках, но сегодня была слишком расстроена.

После встречи с Невиллом Пирсоном прошла неделя, но он все еще не дал о себе знать. Это плохой признак. Наверное, все обстоит хуже, чем он рассчитывал. Какую тактику изберут адвокаты Элджина? Что случится с этими проклятыми акциями? И когда?

Вестей от Родди не было тоже. Они встретились два дня назад, но он не пришел и даже не прислал записки. Вероятно, еще не придумал, как им достать Шихана.

Ах, если бы эти акции уже были у нее в руках. Если бы Родди сумел как-то подловить Котелка. Если бы, если бы…

Фиона свернула со Стрэнда направо, вышла на Саутгемптон-стрит, которая вела к Ковент-Гардену, посмотрела на свои часики, убедилась, что уже почти четыре, и ускорила шаг. Она хотела экспортировать в Англию свою «Быструю чашку» и понимала, что для этого нужно понять, как работают английские рекламные агентства. Ей предстояло встретиться с самим Энтони Бекинсом, главой фирмы, рекомендованной Натом Фелдменом, ознакомиться с образцами его продукции, договориться о цене и стратегии рекламной кампании. Если она сумеет сосредоточиться на бизнесе, то забудет о других своих проблемах. По крайней мере, на время.

Добравшись до перекрестка Саутгемптон-стрит и Тависток-стрит, погрузившаяся в свои мысли Фиона не заметила стремительно двигавшуюся ей навстречу ручную тележку, доверху наполненную ящиками с латуком. В последний момент она шарахнулась в сторону, споткнулась и упала на кирпичную стену. Тележка промчалась мимо, едва не задев ее.

— Смотреть надо, куда идете, миссис! — крикнул разносчик.

— Мне смотреть? — возмутилась не успевшая опомниться Фиона. — Это ты смотри, куда едешь, оболтус!

Парень послал ей воздушный поцелуй и исчез за углом.

— Паразиты проклятые, — прозвучал чей-то голос. Фиона обернулась и увидела женщину с корзиной цветов. — Детка, ты в порядке? — спросила цветочница, помогая ей подняться.

— Кажется, да. Спасибо.

— Тут надо держать ухо востро. Эти парни переедут человека не моргнув глазом. Ладно, раз так, пока.

— Пока, — ответила Фиона, разыскивая взглядом сумочку. Та лежала на тротуаре. Нагнувшись за ней, Фиона ощутила боль в плече. Наверное, ударилась о стену. Она выпрямилась, потерла плечо, а затем увидела, обо что стукнулась. На отполированной до блеска медной табличке было написано: «ОПТОВАЯ ФИРМА „БРИСТОУ С КОВЕНТ-ГАРДЕНА“. ВЛАДЕЛЬЦЫ — БРАТЬЯ ДЖОЗЕФ И ДЖЕЙМС БРИСТОУ». Она смотрела на табличку целую минуту, снова и снова перечитывая надпись, а потом прошептала: — Не может быть…

«Это не он, — сказала она себе. — С какой стати ему уходить от Питерсона? Наверное, теперь он руководит делом тестя. Нет, все-таки он. Откуда в Ковент-Гардене взяться другому Джо Бристоу? У Джо был младший брат по имени Джимми. Наверное, это и есть Джеймс. И сестры тоже…» Имен сестер она не вспомнила; прошло слишком много лет. Фиона пыталась проглотить слюну, но во рту пересохло. Руки дрожали. Она старалась убедить себя, что эта дрожь вызвана падением.

Мимо проходили мужчины и женщины, работавшие на рынке. Некоторые не обращали на нее внимания, другие мерили любопытными взглядами. Фиона смотрела на дверь, выкрашенную в такой же сочный темно-зеленый цвет, как двери ее магазинов и магазинов Майкла. Впервые она увидела этот цвет на фасаде «Фортнама и Мейсона». Во время их единственной прогулки по центру. Он им понравился; оба решили, что это замечательный цвет для дверей магазина.

Хотелось подняться наверх. Увидеть его. Но она боялась. Фиона шагнула к двери и остановилась. «Не надо, — сказала себе она. — Нет смысла. Ты только причинишь себе боль. Повернись и уйди. По крайней мере, ты не увидишь его счастливым, с кольцом Милли на пальце». Но ноги не слушались. «Ну же! — прошипела она. — Уходи, дура!»

Фиона пошла дальше. Сначала как на ходулях, потом более решительно. Дошла до дома тридцать два по Тависток-стрит, взялась за ручку, но тут же повернулась и побежала к дому на углу. Она никогда не давала воли страху, так что как-нибудь справится. Все давно ушло — скорбь, гнев… Ей просто хочется увидеть его еще раз. Как старого друга. Просто узнать, как сложилась его жизнь…

— Лжешь, — прошептала Фиона. — Тебе хочется увидеть его смеющиеся голубые глаза.