Чайный дом драконьей леди

Мы напряжённо замолчали, потому что стало очевидно, какую игру затеяла парочка мерзопакостных драконов. Признать сейчас, что Перпендуппер врёт, можно продемонстрировав золотые глаза. Но тогда все драконы и все черноглазые будут точно знать, что на меня можно открыть охоту… с разными целями. Феликс защитит, но жизнь у нас отныне будет под прицелом.

Промолчать и тем самым признать, что бывший женишок прав — это подставить под сомнение легитимность нашей помолвки.

Как же лучше поступить?

Я поняла, что при всех нервно грызу ногти. Во позорище. К счастью, все были слишком поглощены разворачивающейся драмой, чтобы это заметить.

— Решим этот спор самым простым путём, — всё также хладнокровно продолжил Феликс. — Обратимся в храм, и там нас рассудят. Чья это невеста?

— Тянешь время? — прошипел Зюйдзюйзвестер. — Думаешь, за пару дней до поездки в храм что-то придумаешь?

— Зачем же тянуть время? — столь же хладнокровно, сколь и её внук, спросила Фира, поднимаясь с трона. — Верховная жрица здесь. Позволим золотой Малике сообщить нам свою волю: чей же невестой на самом деле является Лидия Фарнет?

Занервничали голуби мои сизокрылые — это я про ущербных представителей драконической расы в лице Галлагера и Хипстерсвингера. Согласитесь, с голубями их сравнивать куда уместнее: ходят, под ногами путаются, гадят и заразу разносят.

Оба, конечно, актёры от бога, но я успела заметить, как они напряжённо переглянулись. Не успела я потянуться к уху Феликса, как дракон сам наклонился ко мне и почти игриво шепнул:

— Смотри-ка, выдали себя наши заговорщики.

Я почувствовала переполнившей сердце восторг. Мамочки, да мы же мысли друг друга читаем! Уставившись на Феликса во все глаза, я даже забыла, что хотела сказать, а он бросил на меня взгляд, усмехнулся и быстро коснулся моего виска.

— Не свети фонарями, любовь моя, не все ещё в курсе твоих талантов, и, пожалуй, не всем пока и нужно знать.

Я покраснела. И от того, что так выдала свои эмоции относительно Феликса — влюбилась, как девчонка! — и от того, что он сказал «любовь моя». Нет, в таких условиях о деле думать было сложно. Я тряхнула головой, сгоняя наваждение.

— Эти двое сговорились, подтверждено. Но… о чём? Зачем Галлагеру отдавать Пипидастру златоглазую? Знает ли вообще бывший жених о моей особенности или просто следует задаче короля нам подгадить? Непонятно…

Феликс кивнул, снова оценивающе глянув на голубей — отныне я отказываюсь называть их драконами.

— Они явно не ожидали, что дойдёт до подтверждения брачной клятвы, — шепнул он.

— На понт брали, голубчики.

— Что? Лидия, во имя Малики, говори на всеобщем. Быть может, они были уверены, что мы отступим, или считали, что у них есть козырь, а теперь уже не думают так? Демоны их пойми, — нахмурился мой дракон.

— Может, и хорошо, что ты не понимаешь? Ещё не хватало разбираться в мышлении и психике идиотов.

— В нашем случае это весьма полезное умение. Но больше беспокоит меня другое, — сказал он и подбородком указал на бабушку.

Я прищурилась. Благодаря Феликсу я здорово научилась распознавать нюансы выражений лица. Хоть сама иди в покер, играй и лови блефующих. И вот что мне, надеюсь, просто показалось: Фира тоже кинула на парочку уродцев тревожный взгляд.

Могло ли быть так, что верховная жрица тоже понадеялась, что предложение подтвердить клятву заставить её сыночку-корзиночку и моего бывшего отступить с намеченной тропы? Я напряжённо сжала руку Феликса.

— В этой партии блефуют все, — заключил он.

— Тем не менее, у кого-то окажутся выигрышные карты, — заметила я и тяжело вздохнула, когда Феликс иронично посмотрел на меня. — Да-да, я тоже перешла на карточные метафоры. Смотри, скоро и играть начну, вот и профукаю твоё бесконечное состояние.

— Если тебя это порадует — то на здоровье, — ухмыльнулся он, целуя мою руку. — Хотя бедность не пойдёт тебе к лицу. Придётся мне зарабатывать столько, чтобы покрывать твои расходы.

Люди вокруг косились на нас с сочетанием ужаса и уважения. Ну да, тут такое происходит, а мы флиртуем невозмутимо. Сама в шоке от нашей выдержки.

Фира вышла вперёд. На её лице не было больше ни следа беспокойства или сомнений, только непоколебимая уверенность. Жаль, что я не видела мать Феликса, но сейчас была уверена, что все эти черты мой дракон получил от бабушки через неё.

Толпа затаила дыхание, в восторге глядя на жрицу. Сейчас я разглядела, что наряд Эфирии символизировал феникса или жар-птицу — не знаю, что ближе к местной мифологии. Языки пламени, искрящиеся, как настоящие, опоясывали юбку. И теперь, когда неизвестно откуда взявшийся порыв ветра заколыхал лёгкую ткань и волосы жрицы, она представляла собой воистину потрясающую картину.

Избранница богини, иначе и не скажешь.

— Золотая Малика, свет небес и сердце нашего мира! — громогласно заговорила Эфирия, и микрофона никого не надо — покрывает весь зал, как Шаляпин. — Мы дети твои, взываем к тебе, моля о справедливом суде! Ты несёшь миру любовь и гармонию, так скажи нам, какие из этих душ связаны твоей волей и видением, а каким — не судьба стать единым и целым в танце вечности!