Чан Кайши — враг китайского народа

Вслед за этим прихвостень Чан Кайши, Гу Чжутун — один из преступников, ответственных за нападение на Новую 4‑ю армию на юге провинции Аньхой,— тоже выпустил «воззвание» ко всему населению оккупированных японцами районов, сообщая, что «соотечественники в оккупированных районах должны приложить все силы к соблюдению спокойствия и сохранять порядок». Фраза «приложить все силы к соблюдению спокойствия» означала, что народу не дадут поднять голову. Какой же «порядок» должно было сохранять население? «Порядок» господства японцев и их марионеток. В течение долгого периода времени японские разбойники истязали китайский народ, а теперь китайский народ был готов подняться против захватчиков и излить на их головы гнев и ненависть, переполнявшие его душу, готов был подняться и стать хозяином своей страны. Но Чан Кайши, думавший и действовавший одинаково с врагом, не только не предоставил народу свободу действий, но и не дал ему раскрыть рта. 15 августа, когда китайский народ ещё томился и страдал под железной пятой японского агрессора, Чан Кайши открыто объявил, что нужно оберегать врагов. Чан Кайши осуществлял кровавую диктатуру против народа своей страны и, конечно, никак не мог питать каких- либо «гуманных и милосердных» чувств к народу чужой страны. Он мог пресмыкаться и лебезить лишь перед теми, кто господствует в чужой стране, но никак не мог иметь каких-либо симпатий к народу чужой страны.

Речь Чан Кайши 15 августа по радио о «гуманности и милосердии» по отношению к врагу была лишь ещё одним проявлением его молчаливой дружбы с японскими фашистами, его заботы о них. Японский главнокомандующий Окамура телеграфировал Чан Кайши:

«Войска отведены из Нанкина в окрестности города. В городе, однако, оставлены части для поддержания мира и порядка. Ждём войска центрального правительства [то есть войска Чан Кайши], чтобы передать Столицу».

Ясно, что это были результаты «идейной» близости и взаимной симпатии Чан Кайши и японцев.

По сообщению агентства Юнайтед Пресс, в тот же день, 15 августа, Ма Чжаоцзюнь, только что назначенный Чан Кайши на пост мэра Нанкина, с циничной откровенностью рассказывал журналистам:

«Теперь я с гордостью могу сказать вам, что мой подчинённые проделали там трудную работу. Неделю назад это было ещё секретом, а теперь вы можете сообщить, что… Чэнь Гунбо предложил штабу главнокомандующего следующее: он берёт на себя защиту [обратите внимание: „защиту“] треугольника Нанкин — Шанхай — Ханчжоу. Причём он пояснил, что 360 тысяч человек его войск в этом районе гарантируют полный переход столицы, а также Шанхая и Ханчжоу в руки правительства. 100 тысяч подчинённых ему войск ждут приказа о переформировании».

«Гордиться» тем, что предатели предлагают Чан Кайши сотрудничество против коммунистов, «гордиться» тем, что войска марионеток будут «защищать» для Чан Кайши территорию страны, «гордиться» тем, что марионеточных войск очень много, и говорить об этом с таким смакованием — знают ли после всего этого Чан Кайши и его приспешники, что такое стыд?

Мао Цзэдун и компартия Китая считали, что Освободительная война велась силами народа, что победа в Освободительной войне была достигнута ценою крови, пролитой народом, и жертв, принесённых им, что победа в Освободительной войне должна быть победой народа, что Китай после победоносного завершения Освободительной войны должен быть народным государством, где больше не будет ни империалистического, ни феодального гнёта. Это означает, что плоды победы должны принадлежать народу, что Китай должен раз и навсегда покончить с господством крупных помещиков и крупных компрадоров. Поэтому Мао Цзэдун и компартия настаивали на том, что абсолютно необходимо полностью уничтожить все военные, административные и полицейские органы японцев и их марионеток в Китае, полностью ликвидировать какие бы то ни было — вооружённые или невооружённые — силы японцев и китайских коллаборационистов и искоренить все формы фашистской идеологии. Только при этом условии победа в Освободительной войне могла стать подлинной победой, Китай мог добиться подлинной независимости, мира и демократии, а китайская нация — действительно избежать судьбы нации рабов.