Чандрагупта

девочкой. Я совсем не знала, что такое притворство. Теперь я иная. Все во мне будет обман, с головы до ног

оденусь я в фальшивый наряд. Клянусь, что я преуспею в этом! Я Мурадеви, дочь раджи киратов, и если я не

верну себе милость сына арьев, если не стану снова хозяйкой его души, знай, служанка, я уйду с тобой в

гималайские леса и там, на твоих глазах, предам себя огню. Клянусь! Но этого не случится. Будет так, как я

решила. Я вновь завоюю любовь раджи, и тогда он сделает для меня все, что я пожелаю. Ни один из его

сыновей не получит престола. Не править им Магадхой! Самого простого лучника-кирата приведу я в царские

покои и усажу на трон раджи. А если он по доброй воле не сделает своим наследником того, кого я захочу, то я

заставлю его сделать это. Я не прежняя Мурадеви. Кто-то неведомый вселился в меня и распоряжается моими

поступками. Он одержим местью. Клянусь, я сделаю самыми низкими рабынями тех жен, кто стал виной моих

страданий, кто опорочил меня и погубил мое дитя. Это мое последнее слово. Ступай! И я пойду вместе с тобой.

Я спрячу свое горе, запру свою ненависть, а скорбное, горестное лицо одену нежной улыбкой. Язык свой вместо

проклятий я научу произносить лишь сладкие речи — за ними, пока не настал час, я спрячу весь яд коварства и

обмана. И лишь глубоко внутри моей души останутся гореть мой гнев и мое горе. Не стало больше робкой,

простодушной и слабой Мурадеви. Есть новая: ни один ее взгляд не упадет без корысти, каждый шаг и каждое

слово будут служить лишь свершению тайных целей. Если такая Мурадеви годится тебе в госпожи, оставайся

со мной. Или будь, как другие, врагом мне. Одно помни: если останешься служить мне, неизвестно какие

страшные дела придется тебе совершать. Так подумай, прежде чем решить.

Потрясенная служанка без слов изумленно глядела на Мурадеви. На глазах ее свершилось чудо: словно

сама воинственная, внушающая ужас Кали1 вселилась в слабое тело ее госпожи.

Гла в а IV

БУДДИЙСКИЙ МОНАХ

Прошло некоторое время, пока Чанакья, расставшись со своей обителью, достиг границ Магадхи. Он

поставил себе целью сделать своего ученика владыкой этой страны. Но для этого мало было бы одолеть одного

раджу Дханананда. У Магадхи были выдающийся военачальник и победоносная, закаленная в битвах армия. А

войско Чандрагупты состояло из одних бхилов, киратов, гондов, кхондов — храбрых, но малосведущих в

военном деле племен. И оружие у них — лук да стрелы, топоры, мечи, — другого нет, да и того, что есть

слишком мало. Пойти на Магадху с таким войском было бы равносильно самоубийству. Чтобы малыми силами

повалить огромный дворец, нужно прежде всего подрыть его основание. Прежде чем идти войной на Магадху,

надо нащупать трещины в ее сердцевине. Иначе желанная цель навсегда останется недостижимой. Да, да, надо

раскачать основы, на которых зиждется крепость государства Дханананда! Неужели не найдутся такие люди,

кто точит зуб на раджу, кто затаил месть и обиду? Надо найти недовольных, тайных недругов раджи, прибрать

их к рукам, а когда будет готов подкоп изнутри, стоит только нанести снаружи сокрушительный удар — и

разлетится в куски могучая держава Дханананда. Итак, сейчас всю силу ума надо употребить на то, чтобы

обнаружить эти слабые места, эти незаметные трещины.

С такими мыслями приближался Чанакья к Паталипутре. Одного лишь опасался он — быть узнанным,

когда начнет действовать. “Но ведь с тех пор как я впервые появился при царском дворе, прошло много

времени, — утешал он себя, вряд ли кто-нибудь меня вспомнит. А впрочем, делать нечего, будь что будет”.

Замыслив что-нибудь, следует, конечно, заглянуть вперед, однако нельзя заранее громоздить в воображении

всякие опасности и препятствия — тогда дело с самого начала обречено на неудачу. “Мудрый сначала рисует

общий план, а о трудностях думает по мере того, как они возникают”, — решил Чанакья и с тем вошел в

Паталипутру.

Первой трудностью оказался для него вопрос — где остановиться? Хорошо было бы у какого-нибудь

брахмана, но он никого здесь не знает. Решив долго не раздумывать и остановиться где придется, Чанакья

пошел вдоль берега Сона, и тут его увидел шедший ему навстречу буддийский монах. По виду Чанакьи монах

сразу догадался, что брахман чужой в этом городе и ищет пристанища.

1 К а л и — одно из воплощений жены бога Шивы — богиня, имеющая зловещий облик и воинственный характер.

В то время буддизм еще едва-едва находил приверженцев в Маглдхе, и буддийские монахи всячески

старались обратить в свою веру брахманов и кшатриев. Эти попытки не приняли пока широких размеров и не

вызывали опасений. Однако верные поклонники брахманской религия всей душой презирали буддистов.

Поэтому, увидав буддийского монаха. Чанакья нахмурился, а когда тот с улыбкой подошел и приветствовал его,

брахман принял высокомерный и презрительный вид. В ответ монах заулыбался еще больше и сказал:

— Благородный брахман! Я нижу, ты презираешь меня. Но святой Будда велит нам служить и тому, кто