Чапаев. Мятеж

ПРИКАЗ № 1

Врем. военно-революционного Совета Семиреченской обл.

12 июля 1920 г., г. Верный.

§ 1

Для улучшения быта защитников Советской власти, власти рабочих, крестьянской и дехканской бедноты, красноармейцев, всемерного улучшения положения трудящихся масс области, без различия национальностей, для разрешения создавшегося положения в области в связи с назначением на ответственные посты в советских учреждениях офицеров, перешедших к нам, взятых в плен на северном фронте, и предотвращения возможных выйти конфликтов среди трудящихся масс и в красноармейских частях, сего 12 июня в 6 часов вечера организован из представителей красноармейских частей Верненского гарнизона Временный Областной Военно-революционный совет в составе следующего порядка: председателя Вр. Обл. Военсовета – т. Чеусова, тов. его – обл. военкома тов. Шегабутдинова, членов тт. Кривенко, Шкутина, Прасолова, Вуйчича, каковому совету с момента опубликования настоящего приказа до созыва Областного чрезвычайного съезда совета переходит вся полнота власти.

§ 2

Всем советским учреждениям как гражданским, так и военным с опубликованием настоящего приказа предлагается продолжать работу и неуклонно исполнять все распоряжения Вр. Обл. Военсовета, за неисполнение сего заведующие учреждениями будут привлечены к самому строгому ответу.

§ 3

Всем советским учреждениям предлагается 13-го сего числа к 12 часам удалить со всех ответственных постов всех назначенных на таковые офицеров, служивших у Анненкова, об исполнении немедленно донести.

Подлинный подписали

Председатель Реввоенсовета Чеусов.

Его товарищ Шегабутдинов.

Члены: Кривенко, Шкутин, Вуйчич, Прасолов.

Составлялся он вечером 12-го, а опубликован был только на следующий день поутру.

Кончался первый день мятежа. Крепость гудела неумолчной тревогой. Никто не спал. Ночь подступала такая же беспокойная, как беспокоен был день от ранней зари. Красноармейцы наловчились из закрытых бочонков добывать спирт, обманывали бдительность расставленной Шегабутдиновым и Сараевым охраны из верных ребят, сосали и тянули тут же в крепости, а потом, пьяные, рвались на улицы, на бульвары, с песнями, гвалтом, разгульным буйством… Носились и пьяные разъезды, – эти гикали и орали дико, грозно, зловеще, словно мчались в атаку. Жители давно попрятались. Окна наглухо застегнуты. Весь город замер, напрягся в ожиданье пьяных бесчинств и расправ. Остатки нашей охраны стояли по углам: это ребята из партийной школы. Ватаги мятежников их трогать боялись: все были еще уверены в огромных силах, скрытых нами в особом и в трибунале… Кончался первый день мятежа. Что-то будет ночью, что будет завтра?

В крепости, словно в камере тюремной, – за решетчатыми окнами, в глухой, полутемной комнатке ночью заседал боевой ревком: Чеусов, Шегабутдинов, братья Щукины, Вуйчич, Букин, кто-то еще. Обсуждали разное: про силы крепости, силы штаба, надежна ли крепость как боевая точка, хватит ли оружия…

Только за полночь – шумно ввалились пьяные Петров с Караваевым, а сзади них целая толпа:

– Тут что, все обсуждаете? А дело не делаете. А враги все на свободе… Эх вы!

В приотворенную дверь один за другим протискивались спутники – скоро комнатушку забили битком. Под окно подступила гудящая густая толпа, сквозь решетку слышала-слушала она эту брань, сочувственно волновалась, подбадривала выкриками пьяных вожаков.