Чапаев. Мятеж

– Теперь новый боевой совет, – ни к кому не обращаясь, громко сообщил Петров. А потом, повернувшись к Чеусову: – Вот красноармейцы избрали нас заново: я – председатель, потом Чернов, Букин…

– А мы как же? – изумился Чеусов. – Нас же на общем собранье выбирали…

– Не… И командующим меня назначили, – не слушая его, продолжал Петров, – а Букин вот в помощники, Чернов – комиссаром. Некогда тянуть, а сейчас же надо дело делать…

– Товарищи, – обратился к ним Шегабутдинов, – можете мне верить, можете нет, но я тоже думаю, что всю крепость надо снова собрать, чтобы боесовет новый… А теперь, Петров, действительно ты должен заняться войсками, в совете мы и сами справимся.

Петров не протестовал. У него, видимо, была какая-то новая мысль.

– Ну, ладно. Только первым делом – приказ, что я командующий, – вдруг заявил он присмиревшему боеревкому.

– Ясное дело, – подтвердил Шегабутдинов.

– Второе – штаб мне сейчас же…

– Это же вместе будем делать, – ответил Шегабутдинов.

– Штаб подожду, а приказ сейчас же…

Приказ скоро смастерили. Вот он:

ПРИКАЗ № 3[27]

Врем. Военно-революционного Боевого Совета

Семиреченской области.

1920 г. 13 июня, 5 ч. утра

§ 1

Тов. Петров назначается командующим войсками Семиреченской области. Его помощником тов. Букин. Первому приступить к своим прямым обязанностям, об исполнении донести.

§ 2

Тов. Чернов назначается политическим военным комиссаром при командующем войсками Семиреченской области, которому предлагается приступить к своим прямым обязанностям, об исполнении донести.

Председатель Вр. В.-Р. Б. Совета Семиреченской обл. Чеусов.

Тов. председателя Б. Шегабутдинов.

Члены: Шкутин, Караваев, Прасолов, Вуйчич.

Комендант крепости Щукин.

Петров и Караваев, а за ним и остальные собрались уходить.

– Надо бы их всех сюда, – сказал Вуйчич.

– Кого?

– А из штаба дивизии. Пусть прикажут-скажут, что они собрались делать. – И Вуйчич криво улыбнулся, видно было, что думал он вовсе не то, что говорил. Но мысль его всем понравилась. Затрезвонили по телефону в штадив. Требовали, чтобы я и другие немедленно явились в крепость.

– Не придут, сволочь, боятся, – крякнул Караваев.

– Придут, проси лучше, – усмешливо ему ответил Чеусов.

Мы всю ночь на ногах в штадиве. По проводу говорили с Ташкентом, сообщали свежие новости. За ночь два раза прибегал из крепости Агидуллин и взволнованно рассказывал сначала, как Шегабутдинова чуть не прикончили, потом – как собиралась крепость выступать. Наши дозорные через каждые полчаса приходили с разных концов к штабу и докладывали, где рыщут пьяные разъезды крепостников, где кого они примяли, где произвели дебош, самочинный обыск… Мы были в курсе происходящего.

Потом звонок из крепости:

– Начдиву немедленно явиться в крепость.

Это было в три. Мы подумали-подумали – воспретили ему идти:

– Подождем до утра, пока не ходи.

Утром снова звонят:

– Явиться! Крепость требует!

– Я еду, – заявил Белов. – Павлушку беру Береснева и еду, а то еще подумают, подлецы, что боюсь их.

Это было уже иное время, иное положенье: шесть утра.

Ночью, в три, к пьяным идти куда было опасней.

Теперь, под утро, был слабей хмельной угар.

С Беловым поехали Бочаров, Кравчук, Пацынко. Мы их перед отъездом напутствовали советами.

– Павел, – приказывал дорогой Бересневу Белов. – Ты в крепости, тово, лишку не болтай. Сил наших настоящих не называй, а если спросят – раз в тридцать больше ври…

– Ладно. Знаю сам.

Ехали дальше молча.

Подъехали к крепости.

У ворот, окруженный шумной братвой, встречает Караваев.

– Слезай с коней, давай оружие, – обратился он к приехавшим.

– Караваев, ты это брось, – сказал ему серьезно начдив. – Дело не в наших четырех револьверах, а мы ведь все-таки по приглашению… как делегаты, – так с делегатами нельзя.

– А это я для вас же, товарищ начдив, – с ухмылкой пояснил Караваев. – Вас же оберегаю. Массы, знаете ли, настроены очень скверно, могут, знаете ли, крикнуть: бей! То есть вас-то, дескать, бить… А вы… вгорячах и прицелиться, пожалуй, можете…

Толпа мятежников окружила приехавших тесным кольцом. Некуда деться. Да и бесполезно открывать огонь – зачем? Ребята молча сняли револьверы, отдали.

Толпа облипала, ширилась по кругу, росла. Караваев деланно громким голосом, – так, чтобы слышали все, – спросил занозливо Белова:

– А что, товарищ Белов, разве это белая банда, как вы называли, а? Посмотрите-ка…

И Караваев рукой обвел неопределенно вокруг, словно хотел сказать:

«Эва, какие владенья-то у меня!»

Белов молчал. Тогда Караваев резче, громче: