Чарли Чан идет по следу

– Подождет. Мои сотрудники сейчас мирно дремлют в конторе. Не буду прерывать их послеполуденный сон своими распоряжениями. Зачем лезть из кожи вон? Если человек попадает на Гавайи, ему некуда больше стремиться – он и так достиг земного рая и может позволить себе побездельничать, понежиться, помечтать. Господи, кажется, я уже достаточно разрекламировал Гавайи в газетах и буклетах. Неужели тебе, Джули, тут не нравится?

– Лучшего места для отдыха нет, не спорю, но для работы…

– Опять работа! Ты как будто в Деловом клубе на континенте: «Увеличим производительность труда и объем выпускаемой продукции! В прошлом году мы дали стране десять миллионов прокладок для двигателей, в этом году обязуемся дать пятнадцать миллионов. Америка нас не забудет. Вперед, к новым достижениям!» Ты хочешь жить так, Джули? Ты достойна быть Евой в раю, блаженствовать и срывать спелые яблоки в садах Эдема, а не точить себя и других, как библейский змей, навязчивыми мыслями: работа, служба… Гонолулу и трудовой энтузиазм не совместимы. Впрочем, чтобы приносить пользу обществу, не обязательно целый день стоять за конторкой. Я, например, пока греюсь с тобой на солнышке, придумал новое воззвание к туристам: «Добро пожаловать к нам на Гавайи, господа! Пусть улыбчивые девушки-туземки обвивают ваши загорелые тела гирляндами из тропических цветов. Отдыхайте, позабыв обо всем, наслаждаясь под кокосовыми пальмами…» Ну и так далее.

– Да, по части рекламы ты, похоже, преуспел. Здесь, в Гонолулу. А добиться успехов на континенте тебе не хочется?

– Прежде всего, Джули, мне нужен успех у тебя. Я от тебя без ума, ты знаешь. Одно лишь твое слово…

– Не будем об этом, Джимми. Я скверная девчонка. Вот ты женился бы на лгунье?

– На профессиональной – нет, а ты любительница. Ты лжешь так, что сразу ясно: опыта в подобных делах тебе недостает. Зачем ты все выдумала про кольцо? Чарли Чана трудно одурачить, глупышка.

– Боже, Джим, ты думаешь, я лгу ради себя? – На глазах Джули заблестели слезы. – Это из-за бедняжки Шейлы. Она взяла меня к себе, когда я осталась одна-одинешенька. Ради нее я пошла бы на многое…

– Стоп, Джули, не оборачивайся. Сюда идет инспектор Чан. Походка решительная, так что готовься к сражению. Я на твоей стороне, детка.

Джули вытерла глаза и поднялась навстречу сыщику. Вид у него был приветливый, на губах играла улыбка.

– Как вам наш пляж, мисс О’Нейл? Нравится тут бездельничать, да еще в компании такого славного юноши?

– Мистер Чан, – серьезно взглянула на него девушка, – вы пришли сюда не за тем, чтобы беседовать со мной о пляже. Вы полагаете, что я солгала вам про кольцо.

– Полагаю? Я определенно знаю. Не один Джессоп видел вечером кольцо на руке мисс Фейн, когда вы с Джимом уже убежали купаться. Выходит, актриса не давала вам кольцо и не просила, чтобы вы его продали.

– Давала! Но потом она опять забрала его у меня, когда после полудня вернулась от Тарневерро.

– Кольцо было на ней, когда она скончалась?

– Да. Едва мы обнаружили ее тело в павильоне, я подошла и опустилась на колени. Вот тогда-то я, рыдая, и сняла кольцо у нее с пальца. Я сожалею, но говорить об этом не могу и не хочу. Не все так просто в жизни.

– Вы сняли кольцо, потому что на нем выгравировано имя Дэнни? – внезапно спросил сыщик. – Мне известно, что Шейла Фейн находилась в доме голливудского актера Дэнни Майо в вечер его гибели, следовательно, знала, кто убийца. Если вы, мисс О’Нейл, старались скрыть эту тайну, то напрасно. Выкладывайте все начистоту.

– Боже, мне так неловко! Многим бы пожертвовала, чтобы имя Дэнни Майо нигде не всплыло. Я была совсем юной, когда случилось это несчастье. Шейла после его смерти буквально сходила с ума. Я несколько недель ухаживала за ней, как умела.

– Давайте сосредоточимся на вчерашнем дне.

– Пожалуйста. Все прочие мои показания соответствуют истине. Утром Шейла попросила меня продать кольцо, к одиннадцати часам она пошла в отель к Тарневерро и вернулась оттуда в подавленном настроении. Она металась взад-вперед по комнате и твердила: «Это – дьявол. Тарневерро – дьявол, зачем я его сюда вызвала? Он рассказал мне во всех подробностях, что я делала на Таити и на пароходе по пути в Гонолулу. Откуда он узнал? Я напугана, Джули. Я совершила страшную глупость. Отдай мне кольцо, его нельзя продавать. На нем – имя Дэнни, а я не желаю, чтобы о нем кто-нибудь упоминал».

– По-вашему, мисс Фейн находилась в состоянии, близком к истерике?

– Не то слово! Я ее такой никогда не видела. «Дэнни Майо не умер, Джули, – заявила она мне. – Он еще вернется, чтобы меня опозорить». В общем, кольцо она потребовала назад, пообещав, что найдет другую вещь для продажи, а днем я видела, как Шейла плакала над фотографией Дэнни.

– На паспарту фисташкового цвета был снимок Майо?