Чародей

Взвесив уровень риска и опасности, Трок решил предпринять бросок через пустыню к Галлале, чтобы захватить город врасплох. Конечно, это означало, что в бой придется идти с лошадьми, изнуренными длинным переходом и с пустыми бурдюками. Однако, имея на своей стороне численный перевес и неожиданность, гиксосы смогут захватить источник и пастбища. Как только они окажутся в их руках, победа будет обеспечена.

Ему потребовалось еще два дня, чтобы выгрузить все войско и собрать колесницы. На второй вечер он был готов начать бросок на Галлалу.

Заполнив бурдюки водой, головные отряды выехали из Сафаги, как только солнце зашло и жара спала. За каждой колесницей бежали две запасные упряжки, привязанные постромками. Колесничие решили не делать ночью остановок ради отдыха лошадей, предпочитая менять упряжку на свежую. Всех загнанных коней будут выпрягать и бросать, а следующие в хвосте части подберут их.

Трок вел авангард, задав убийственный темп: переходя на шаг на подъемах, а на спусках или при езде по ровному грунту гоня коней рысью или галопом. Как только мехи с водой опустели, путь назад был отрезан. К исходу следующего утра жара стала невыносимой, а большинство запасных лошадей использовано.

Проводники-бедуины продолжали уверять Трока, что до Галлалы уже недалеко, но, поднимаясь на очередную возвышенность, воины видели перед собой все ту же гнетущую картину: скалы, высохшая земля, подернутая жарким маревом.

К вечеру бедуины сбежали. С изяществом джиннов они растаяли в знойном воздухе, и, хотя Трок послал пару колесниц им вслед, больше их не видели.

– Я предупреждал вас, – злорадно сказал Троку Иштар Мидянин. – Вам следовало послушать моего совета. Эти безбожные скоты состоят, надо полагать, на жалованье у Таиты Чародея. Наверняка это он сокрыл дорогу и сбил нас с пути. Мы не знаем, как далеко до этой мифической Галлалы, если она действительно существует.

За это без спросу высказанное мнение Трок отвесил колдуну хорошую оплеуху по его татуированному лицу. Но она не избавила от предчувствия гибели и отчаяния, которое уже охватывало Трока. Он вновь стегнул лошадей и заставил их подняться по следующему длинному каменистому склону. Фараон задавался вопросом, сколько еще таких впереди. Кони почти выбились из сил, и он сомневался, смогут ли они двигаться ночью.

Так или иначе, войско, по крайней мере большая его часть, продолжало идти вперед. Пятьдесят или шестьдесят колесниц загнали свои последние упряжки, и Трок оставил их вдоль дороги.

На второй день взошло солнце, согревающее, как поцелуй, в сравнении с холодом ночи. Но то был коварный поцелуй. Скоро светило жалило и слепило налитые кровью глаза. Впервые Трок подумал, не придется ли ему умереть тут, на этой ужасной дороге в никуда.

– Еще один холм! – крикнул он своей последней упряжке.

Трок попробовал подстегнуть лошадей, чтобы перевести на рысь, но те брели вверх по пологому склону, понурив головы. На их боках соляными разводами блестел высохший пот. Перед самой вершиной Трок обернулся на нестройную колонну. Даже не пересчитывая, он видел, что потерял половину колесниц. Сотни сошедших с повозок воинов брели вслед за колонной, но прямо у него на глазах двое или трое упали и остались лежать на обочине, как мертвые. Вслед за войском летели стервятники – сотни темных пятнышек, кружащих высоко в синеве. Фараон заметил, как некоторые из них спускаются, чтобы насладиться приготовленным пиром.

– Есть только один путь, – заявил он Иштару, – вперед.

Трок ударил бичом по спинам лошадей, и те с трудом пошли дальше.

Оказавшись на вершине холма, Трок удивленно распахнул глаза. Открывшееся ему зрелище выходило за пределы воображения. Перед ним поднимались руины древнего города. Их очертания казались призрачными, но вечными. Как ему рассказывали бедуины, город окружали поля свежей зелени и паутина сверкающих водных каналов. Его лошади почуяли запах воды и натянули поводья с новой силой.

Несмотря на отчаянную спешку, Трок выждал, оценивая положение дел. Он сразу увидел, что город беспомощен и беззащитен. Из распахнутых настежь ворот лилась охваченная паникой толпа. Унося детей и жалкий скарб, жители устремлялись вверх по узкой, но обрывистой долине на запад от Галлалы. В поток беженцев замешались несколько пеших воинов, но они явно спасались от битвы и угрозы не представляли. Никаких признаков конницы или боевых колесниц. Это была отара овец, отданная на растерзание волчьей стае, вот только волки ослабели и изнемогли от жажды.

– Сутех предает их в наши руки! – возликовал Трок. – Прежде чем сегодня зайдет солнце, у вас будет больше золота и женщин, чем вам нужно!

Крик был подхвачен воинами, перевалившими вслед за ним через хребет. Быстро, насколько хватало сил у изнуренных лошадей, гиксосы поскакали к первому оросительному каналу. Они распределились по его длине, и лошади стали втягивать бесценную влагу, пока их животы не раздулись, как у беременных. Воины бросались в воду с берега, пили прямо из реки или наполняли водой шлемы и опрокидывали себе на голову и в глотку.