Чародей на том свете

— Даниил Сергеевич, я и сам не знаю, — с явной растерянностью ответил Кириешко. — Это какой-то феномен… Я просто подумал, что без пулемета нам не справиться, и он словно сам собой появился у меня в руках. Что называется, наколдовал себе сам, — с виноватой улыбкой сообщил он. — А может, откуда-нибудь телепортировал. Кстати, что-то не припомню, что это за модель.

Даня пригляделся. Вообще-то оружие было похоже на старинный пулемет Калашникова, только вот ствол заметно длиннее и корпус хромированный.

Парень присел, стараясь разглядеть выгравированную на кожухе надпись. И только пожал плечами. В сталь были вчеканены непонятно что означавшие слова: «Первый оружейный завод. Калифорнийская ССР». И дата изготовления — 2026 год.

Ладно, по крайней мере, понятно, как он попал к Кириешко. Все-таки не просто какой-никакой капитан, а бог.

И словно в ответ на эту мысль пулемет растаял в воздухе, а следом непонятно куда исчезли и рассыпанные по палубе стреляные гильзы.

«Ну и ситуация!» — восхитился парень.

Вот он плывет на древней Ладье, а с ним целая компания богов. Упуат — бог, Тот — бог, Хнум, сейчас как ни в чем не бывало обдумывающий очередной рецепт пива, — тоже бог. Эля — богиня. Даже Кириешко — бог.

— Да, капитан, а ты понимаешь, что ты бог? — не удержался он от шутки.

— От бога слышу! — не замедлил парировать вынырнувший откуда-то из трюма Упуат.

Тут Данила скривился. Да, точно, он ведь и сам бог. Только вот странная у него «божественность». Сколько народу на него охотится, не испытывая никакого почтения по отношению к занимаемому им высокому положению, а напротив — желая лишить его оного — вместе с головой. В лучшем случае — сделать подневольным слугой, рабом, каким чуть не стал Кириешко.

Рассекающие охотятся, Сет охотится, Нитокрисиха, развратница древняя, охотится; вот еще всякие спруты и губастые охотятся… Сейчас еще того и гляди кто-нибудь из подземных владык появится и захочет им закусить.

И, похоже, впереди еще немало неприятностей…

Как говорили древние мудрецы, всему на свете приходит конец. Пришел он и их пещерно-водному странствию. Просто в свете чародейских прожекторов Ладьи Даня внезапно увидел преграждавшие дорогу громадные ворота — точно такие же, какие миновали они против своей воли много часов назад.

— «Тенен Нетеру»! — торжественно провозгласил Хепри, указав рукой вперед. — «Возносящие Богов» — Восточные врата царства! Конец нашему путешествию!

Ладья выплыла из грота. Показалось низкое небо Амдуата, по которому Данька даже успел соскучиться за время их блуждания по пещерам.

Он полной грудью вдохнул и огляделся по сторонам.

«Вот теперь уж точно конец!!» — было первой мыслью археолога, когда он понял, кто именно их ждал на берегу.

Первый, кого различил парень, был Сет — все в том же парадно-белом облачении Верховного Судьи, но в обличье Джованни Кабангиды (вот уж точно: привычка — вторая натура). В руке он небрежно держал жезл, навершие которого искрило багряными вспышками, почему-то наводившими на мысль об адском пламени.

Его окружало с полтора десятка непонятных личностей, увешанных оружием. Среди них башней возвышался синекожий, почти голый исполин, державший на плече здоровенную серебристую трубу. Да это же огр!!

Тут же были и старые, и не сказать чтобы добрые, знакомые.

Неразлучная парочка — Боров с Поросенком, воинственно опирающиеся на огромные черные кривые мечи, по лезвиям которых пробегали синеватые сполохи. Нитокрис, облаченная в кольчужный бюстгальтер и плавки, водрузившая на голову золотой шлем и подвесившая к поясу небольшую золотую секиру. С боков ее прикрывала все та же четверка слуг — двое краснокожих ифритов, сменивших дубинки на автоматы, говорящий «птеродактиль», держащий в передних лапах мутный кристалл с человеческую голову, и демон.

— Ну что, несчастные? — зычно выкрикнул Сет. — Я же предупреждал, что еще свидимся!

— Хе-хе, козлик! — зло рассмеялся Поросенок. — Пожадничал, решил кинуть дядю Сенетентбайу? Вот видишь, как вышло? Все-таки есть еще в мире справедливость! Пожалел трех четвертей — сейчас все задаром отдашь!

— Теперь ответишь по полной программе, лох! — рыкнул Боров, воздев над головой черный ятаган. И ты, и твоя… ная Исида!

— Остынь слегка, Игерет, — бросила Нитокрис. — Забыл, что девка моя, и не вздумай ее испортить.

— А есть там еще что портить? — загоготал Боров.