Чаролом

Дым сложился в пейзаж: вздымающиеся горы с разрушенным городом из одних башен. Горы сменились безбрежными джунглями, среди которых там и сям высились громадные пирамиды, сами подобные горам. После джунглей начались песчаные дюны, где у оазиса стоял заброшенный город куполов.

– Тогда я ещё не понимал, что прошлое умерло везде, кроме нашей памяти, где оно продолжает сохраняться до ужаса, до колик в животе живым.

Дымный дракончик пробирался по осыпающимся храмам и гробницам, проваливающимся под его лапами. Потом он взлетел и понёсся над заснеженной равниной. Наконец, равнина превратилась в вулкан с почти отвесными склонами у широкой реки. Здесь здания, похоже, были погребены лавой, виднелись одни их крыши.

– И вот на далёком морозном севере я отыскал гору Калакс, – дракончик приземлился посреди развалин у огромной статуи, по пояс погрузившейся в застывшую лаву. – Я обнаружил твои окаменелые останки на том самом месте, где последний император и его гвардия пожертвовали собой, лишь бы заключить тебя в камень и позволить людям перебраться через океан, – по телу старика пробежала дрожь.

Дракончик подполз к статуе и забился в судорогах. Дым исчез так же внезапно, как появился. Скиталец снова поёжился.

– Богозаклинание, вложенное в меня Тайфоном, прогрызло себе путь наружу и забралось в статую. Воспользовавшись моим имперским наследием, оно освободило тебя из каменной тюрьмы. Твои глаза задымились, рот изрыгнул огонь, тело расплавилось и потекло на меня. Это было больно. Как же это было больно!

Леандра прижала руку к груди. Подобно тому, как ночные кошмары сковывают спящего жуткой неизбежностью – чудовище, от которого не уйти, падение, которого не остановить, – Леандра почувствовала себя невольницей судьбы.

– Так я перестал быть рабом Тайфона и сделался твоим рабом, – старик гордо выпрямился.

– У меня нет рабов.

– У тебя их целых два.

– Моё доверие к твоему рассказу трещит по швам.

– Твоя нынешняя жизнь – это зависимость от человеческого тела и убивающей его болезни.

– Я излечилась от своего недуга.

– Излечилась? Уж не с помощью ли антилюбовного заклятия?

Леандра смутилась и потупилась.

– Оно тебя не излечило, лишь замаскировало твою человечность, позволив божественной природе всплыть на поверхность. Вот почему твои чувства обострились, а ты научилась расчленять богов.

– Не излечило? – Леандру вновь охватило кошмарное ощущение неизбежности.

– В тот день, тридцать четыре года назад, я принёс тебе вести о Никодимусе Марке и Франческе Де Веге, о том, что Тайфон свёл их вместе в надежде затеять новый вариант Разобщения, в котором смешались бы божественный язык и праязык. Я рассказал, как твоя мать уничтожила Тайфона и сожрала его труп. В ответ ты показала мне, каким на самом деле было прошлое и куда расстилается перед нами будущее, подобное безграничному ландшафту, тогда как прошлое замкнуто, словно тюремная камера. Ты показала мне тогда истинное прошлое.

– И что же это за истина?

– После побега наших предков с Древнего континента демоны зачахли. Ослабели без человеческих молитв, освежающих их божественный язык, передрались, лишившись водительства Лоса. Тысячелетиями они гибли, пока не осталось всего несколько десятков, патрулирующих южное побережье и надеющихся пересечь океан, чтобы отомстить людям. Их разум, лишённый молитв, зато закалённый постоянными сражениями, уподобился звериному. Тайфон был единственным из уцелевших, кто сохранил интеллект. На горе Калакс он обнаружил наполовину завершённого голема Феллруса, превратил его в свой ковчег и вместе с ним пересёк океан.

– Но Феллрус сообщил моему отцу, что демоны до сих пор населяют Древний континент, – покачала головой Леандра. – Да и Тайфону требовался дракон для того, чтобы миновать их и оживить Лоса.

– Когда несколько веков назад Тайфон покинул те земли, так всё и было. Само его присутствие там укрепляло Пандемониум. Многие демоны вступали в союзы против Тайфона в надежде защититься в случае его нападения. Стоило ему улететь, и они принялись истреблять друг друга.

– Так вот почему война Разобщения так и не началась, – сообразила Леандра. – А мы-то тридцать лет гадали, отчего это демоны не пересекают океан. Их там просто-напросто не осталось, да?

Саванный Скиталец кивнул, иерофанты Лотанну возбуждённо зашептались.

– Остался только ты, старик, я угадала? Ты и есть нашествие?

– Нет, нашествие началось тридцать лет назад, – помотал головой дракон. – Вот почему я оставил здесь этих людей, – он кивнул на имперцев. – Они должны услышать мои речи. Иначе мне придётся искать кого-нибудь другого. Ты дала мне особые инструкции, кого именно следует просветить, чтобы завершить вторжение демонов.

– Прости меня, – Леандра огляделась вокруг, – как-то не верится в их вторжение. Налицо – острая нехватка разрушенных цивилизаций.

– Разрушение цивилизаций никогда не входило в твои планы. Лишь замещение их чем-то более чистым и лучшим. Вот твоя главная забота.