Чаролом

– Наша игра тебе надоела? Может, хочешь поиграть во что-нибудь другое? – голос Праматери-Паучихи был полон энтузиазма. – Поднимем ставки?

– Нет-нет, – торопливо сказал Никодимус. – Нет, богиня, я не хочу другой игры. Продолжим эту.

Она скрипуче хихикнула, а Никодимус глубоко вздохнул.

– Готово.

– Оно живое?

– Да.

– Это паук?

– Ты серьёзно думаешь, что я загадаю паука, общаясь с богиней-паучихой?

– Тебе случалось совершать и большие глупости.

– Например?

– Желаешь обсудить свою личную жизнь прямо сейчас?

Он попытался придумать что-либо остроумное в ответ, но тут камень рядом с ним закачался.

– Эй! – заорал вверх Никодимус.

– Продолжай кричать, – посоветовала богиня.

Грохот стих. Он от всей души надеялся, что Тримурил не забывает руководить богами войны, указывая им, где и как разбирать, чтобы завал не обрушить на Никодимуса. И он опять завопил. Священники и паломники укрылись в другой части подвала. Тримурил доложила, что когда туннель частично обвалился, три человека погибли, остальные выжили. Никодимус не догадался поинтересоваться, как там его гидроманты, поэтому продолжал кричать и молиться, чтобы все были спасены. Едва он выберется из ловушки, ему придётся спешно возвращаться в Шандралу.

Валун зашевелился. Никодимус поплотнее загородился защитными хтоническими чарами, но единственное, что на него упало, был яркий солнечный свет. Подняв взгляд, он увидел каменную драконью морду бога войны.

– Так что это было-то? – пискнула в ухо Тримурил. – Какое существо ты загадал?

– По правилам, я могу отвечать только «да» или «нет».

– Ну не вредничай. Я ведь только что спасла тебе жизнь.

Никодимус улыбнулся синему небу и произнёс:

– Буревестник.

Стоя у окна, Леандра наблюдала, как ветреный вечер постепенно сменяет великолепие дня. После отхода имперцев жители Шандралу высыпали на улицы, продолжая молиться. До Леандры доносились и проповеди священников. В коридоре раздались шаги.

– Входите, Эллен, – пригласила Леандра, наливая чашку чая.

Скрипнула, отодвигаясь, дверь.

– Вы хотели меня видеть, госпожа хранительница?

– Да, Эллен, спасибо, что заглянули. Чаю?

– Пожалуй, – Эллен пристально посмотрела на чашку в руке Леандры. – Только, если позволите, я сама себе налью.

– Бросьте, Эллен. Здесь и яду-то капелька. Сами не заметите, как умрёте в жутких мучениях, – она нарочито шумно отпила, показывая, что шутит.

– Вы очень заботливы, госпожа хранительница, однако у меня имеются собственные предпочтения касательно мучений.

– И какие же? – Леандра кивнула на чайный столик, приглашая Эллен обслужить себя самостоятельно.

– В основном они связаны с низкопробным юмором, иронией и горькими попрёками.

– Звучит восхитительно.

– Всё это источник моего солнечного характера, – кисло пробормотала Эллен, заваривая себе чай.

– Как там моя мать?

Эллен покосилась на Леандру и вновь занялась чаем.

– Преобразование, которому она подверглась, истощило её силы. Впрочем, насколько я могу судить, она здорова.

– Она понимает, что я вынуждена была лишить её драконьей натуры, чтобы спасти от Вивиан?

– Лучше ей самой ответить на ваш вопрос.

– Но вы это понимаете?

– Я повременю с выводами.

– Кстати, вы до сих пор не слышали никаких разговоров, направленных против меня?

– Что же, я как раз вернулась из лечебницы, где до меня действительно дошли опасливые слушки о том, что вы – Лос Возрождённая. Кажется, несколько видных горожан обсуждали это со Святым Регентом, и по крайней мере двое из них склоняются к имперской интерпретации событий, считая вас воплощённым демоном ужаса. Никому не известно, о чём точно говорилось на встрече, но официальных опровержений инакомыслия не поступало. Как бы то ни было, после отражения нападения горожане воспрянули духом.

– Спасибо, Эллен, вы мне очень помогли. Не знаете, насколько широко распространились симпатии к империи?

– Не имею понятия. Полагаю, в данный момент они невелики. Если нам повезёт и в следующей битве, таковыми они и останутся.

– Могу я попросить вас ещё об одной услуге?

– Разумеется, госпожа хранительница.

– Я приняла очередную дозу гормона стресса, как вы и предписали мне утром. Не снимите ли вы с меня антилюбовное заклятие, чтобы я могла поговорить с матерью?

Эллен помедлила, затем отставила чашку.

– Как прикажете.

– Вас что-то смущает?

– Нет, ничего. Так, мимолётная фантазия.

– Не поделитесь?

– Наверное, нелегко выбирать между способностью любить и свободой от хронической болезни.

– А что бы выбрали вы? – Леандра натянуто улыбнулась.

– Способность любить положительно сказывается на низкопробном юморе, иронии и горьких попрёках?

– Ещё как!

– Тогда я бы остановилась на способности любить.

– Хорошо, что в этом вопросе наши взгляды сходятся. А теперь не будете ли вы любезны снять заклятие?

Целительница осторожно перенесла текст в гримуар, Леандра поблагодарила её и попросила перед уходом позвать Дрюн.

Вскоре дверь отъехала в сторону, и появилась Дрюн в облике Ники. Богиня была в жёлтом ланготе и белой рубахе, робкая улыбка не могла скрыть тревогу. Леандра вспомнила, какой уверенной в себе была богиня прежде, и её сердце сжалось.