Чаролом

Никодимус оглянулся и, полуослеплённый заклинанием, увидел, что жена направляется к помосту. Если она доберётся до Тримурил, отступать будет некуда. Франческа превратится в дракона, и один Создатель ведает, кому здесь удастся выжить. Как это ни невероятно, пунцовый свет сделался ещё ярче. Франческа протянула руку к Тримурил. Вот и всё. Надо что-то делать, и немедленно…

– Играем! – к удивлению Никодимуса, голос был его собственным. – Играем! – повторил он, поворачиваясь к помосту. – Я согласен сыграть в твою игру, Тримурил.

Пунцовое пламя мигнуло. Никодимус понял, что стоит и моргает, глядя на округлый животик Тримурил. Богиня слегка поклонилась, но наклон её головы выражал какое-то детское изумление.

– Что ты хочешь сказать?

– Я про твою игру в повторялки, – объяснил Никодимус. – Я принимаю вызов.

Тримурил со счастливым видом зааплодировала, начиная с нижних рук.

Леандра покачнулась и упёрлась ладонью в пол. Бог рукопашной борьбы кинулся к ней и поддержал всеми тремя парами рук.

Франческа взяла Никодимуса за локоть. Благодарно повернувшись к жене, он увидел, что та смотрит на другого спутника дочери, мускулистого бога с бритой головой. Бога-акулу, если Никодимус правильно помнил.

– Что-то не так? – одними губами спросил он.

– Нет, ничего. Сначала надо выбраться из этой передряги. Что ты будешь…

Она замолчала, осознав, что Тримурил уже стоит перед ними, слегка скособочившись и согнув нижнюю руку, как если бы кто-то держал её под локоть. Богиня пародировала позу Никодимуса.

– Прекрасно, прекрасно, – произнесла Тримурил. – Помни, что у тебя столько попыток, сколько захочешь, прежде чем ты убедишься, что я могу идеально повторять все твои действия.

Никодимус посмотрел на Франческу, но та только покачала головой, и ему пришлось повернуться к Тримурил. Они с богиней смотрели друг на друга в упор. Странное зеркало.

Лихорадочно соображая, что теперь делать, Никодимус выпрямился, забрал руку у Франчески. Тримурил воспроизвела его действия. Что же сделать такого, что будет не по зубам плутовке? Он был единственным живым существом, способным плести чары на праязыке, но Тримурил это запретила. Больше в Никодимусе ничего особенного не было, хотя…

Он огляделся. Из ряда окон позади помоста лился яркий свет тропического солнца. Над каждым окном висел тугой рулон густо-синего шёлка.

– Опустите занавеси, – потребовал Никодимус. – Наша дуэль будет происходить в темноте.

Тримурил никак на это не отреагировала, однако регент на троне кивнул. Слуга дёрнул за шнур, и зал погрузился в почти полный мрак, нарушаемый только оранжевой аурой Таграны. Регент попросил тигроподобную богиню выйти.

Когда она удалилась, Никодимус расстегнул свой длинный жилет и вытянул из татуированного бедра заклинание теневого двойника. Вокруг его тела обвились фиолетовые предложения.

– Богиня, я не уверен, что ты можешь прятаться в темноте так же хорошо, как я.

Заклинание укутало Никодимуса тенью. Присутствующие удивлённо забормотали.

– Посмотрим, кто кого найдёт, – Тримурил широко улыбнулась, подобралась, словно собиралась подпрыгнуть, и вдруг исчезла.

Никодимус снял с живота несколько фраз и вписал их в заклинание теневого двойника, усилив звукопоглощающие параграфы. Сердце билось так, словно он долго бежал, колени подгибались от слабости. Крадучись двинулся к толпе иксонских вельмож.

За тридцать лет охоты на неодемонов Никодимус чрезвычайно отточил своё мастерство. Конечно, никто из его противников не был настолько могущественным, как Тримурил, тем не менее, если его тексты будут вдохновенными, рефлексы – безотказными, а вдобавок ему капельку повезёт, у него появлялся шанс.

Он снял параграфы с плеча, тут же укрывшие его текстовой сетью, маскирующей телесное тепло. Никодимус на горьком опыте убедился, что некоторые боги, особенно змееподобные, насекомоподобные и рыбоподобные хорошо чувствуют тепло.

Пришло время текста с предплечья, который свернулся в широкую дыхательную трубку. Заклинание отводило выдохи вниз, к ногам, где рассеивало широким веером, что мешало божествам засечь его дыхание.

Никодимус медленно пробирался между коленопреклонёнными сановниками. Те шушукались, поэтому среди них проще было спрятаться. Колени вновь задрожали.

Бубнящие иксонцы крутили головами, пытаясь определить, куда делись хранитель и богиня. Никодимус слегка согнул ноги, перенеся вес тела на пальцы, готовый отпрянуть в любой момент, если кто-нибудь случайно его заденет. Оставалось только ждать. Постепенно все шепотки стихли, напряжение в зале росло. Поскрипывали балки Плавучего Дворца, волны плескали о дерево, где-то вдалеке пели священники.

Никодимус подумал о том, как именно будет определяться победитель. Он полагал, что Тримурил станет его искать. Однако он ведь не попросил прямо его найти, бросив ей вызов в игре в прятки.

Сановники заскучали, заёрзали, игра оказалась не столь захватывающей. Никодимусу стало жарковато под плащом заклинания. Он медленно выпрямился, давая отдых бёдрам. Ну, и как же ему победить? Вероятно, он должен сам найти Тримурил.