Чаролом

– Ах, мой друг, я вовсе не собираюсь никого удочерять. Однако невооружённым глазом видно, что она угодила в беду. Леандре требуется помощь. Надо извлечь её – а заодно и всех нас – из того, во что она влипла. Твоя дочь продемонстрировала, с какой неохотой она принимает помощь, вот я и устроила так, чтобы она почувствовала себя обязанной кому-то – тебе или мне, неважно – и согласилась на наше участие. Если бы я избавила Леандру от матери, она приняла бы помощь от меня. Однако теперь её спас ты, и она в долгу уже перед тобой.

Когда они дошли до помоста, Тримурил вспрыгнула на него и встала рядом с троном.

– А тебе не кажется, – ворчливо пробормотал Никодимус, возвращаясь на своё место, – что сначала можно было поговорить с Леандрой? Ну, или со мной?

– Можно было и поговорить, – небрежно ответила паучиха, – но это противоречит природе богинь-плутовок.

Опускаясь на колени, Никодимус заметил тревогу на лицах Дории, сэра Клода и Рори. Он помахал им рукой, надеясь, что жест вышел успокаивающим.

– А кроме того, – продолжал паучий голосок, – по-моему, сегодня мы с тобой оба кое-что узнали.

– Что именно?

– Её силу, конечно же, – шепнула Праматерь-Паучиха. – Кто бы мог подумать, что она в состоянии сломать любой текст, который я в неё брошу? Это вызывает некоторое беспокойство.

Никодимус оглянулся на Леандру. Та упрямо смотрела только вперёд. Святой Регент поднял руки:

– Как постановила божественная Тримурил, хранительница Иксоса вернётся в Шандралу, когда посчитает нужным. Объявляю совещание с хранителями оконченным и повелеваю немедленно приступить к созыву военного совета. Все присутствующие должны ожидать наших приказов в парадном вестибюле, – старик сделал жест, и несколько невидимых священников забили в гулкие барабаны.

Тронный зал наполнился голосами и суетой. Никодимус поднялся на ноги, не сводя глаз с дочери. Леандра мельком взглянула на отца. Маленькая девочка окончательно исчезла, теперь перед ним стояла взрослая, опасная женщина. Впервые в жизни он, презирая себя, почувствовал облегчение от того, что способность дочери к чароломству крепко связана с её болезнью. Если бы этой связи не было, она бы могла разрушить любое заклинание, неважно, божественное или человеческое.

Глава 24

Франческа всматривалась в толпу, выискивая Леандру. В парадном вестибюле толклись сановники всех чинов и рангов. Неразборчивый галдёж был для Франчески окрашен в цвет грязи. Одни собирались группами, обсуждая услышанное, кто-то подзывал слуг, чтобы те доставили сообщения в Шандралу. Никодимус остался со Святым Регентом для беседы наедине, это было даже к лучшему. Она тоже хотела поговорить кое с кем в его отсутствие.

– Спросить у близнецов, как они справляются с Лоло? – задала вопрос Эллен.

– Не надо. Действуй так, как договаривались. А кроме того, – Франческа скептически оглядела свою ученицу, – предположим, что близнецы не справляются. Ты действительно хотела бы им помочь?

– Только если мне будет позволено так горько сожалеть об этом, что вы сами раскаетесь, отправив меня на этот подвиг.

– Да уж, помощница из тебя, Эллен.

– Я не виновата в том, что этот Лоло такой странный ребёнок. У меня от него мурашки по коже.

– Спорю на что угодно, ты и сама была странным ребёнком.

– Хотите сказать, что взрослый из меня получился вполне нормальный?

– Ложь сделает тебя счастливее?

– Возможно. Кстати, что за друид служит вашему мужу?

– Ты о Рори из Калада? Он у Нико уже почти год. Ветеран войны Белолесья, – она внимательно взглянула на Эллен. – А в чём дело?

– Да так, ни в чём. Когда мы были в тронном зале, он сделал несколько любопытных замечаний. Хотелось бы присмотреться к нему, раз уж нам предстоит работать вместе.

Франческа на миг нахмурилась, потом увидела четырёхрукого бога, вернее, богиню, – покинув тронный зал, божество успело сменить пол. Рядом с дочерью стоял также морской бог, вероятный отец Лоло. Франческа жестом заставила Эллен замолчать.

– Пришло время сделать наше предложение, – шепнула она и нырнула в толпу, тут же наткнувшись на мужчину, неожиданно заступившего ей дорогу.

Вельможа обернулся, сердитые слова уже готовы были слететь с его губ, но узнав Франческу, он рассыпался в извинениях.

Когда Франческа предстала перед дочерью, богиня рукопашной борьбы и морской бог с тревогой посмотрели на неё. Леандра тяжело опиралась на руку богини. Напряжённые складки, залегшие у глаз и рта, выдавали скрытую боль. Щёки, нос и веки покрывала сыпь. У Франчески сжалось сердце. Бедная, бедная её девочка…

Время, казалось, замедлилось. Всё вокруг словно застыло.

– Леандра, – только и выговорила Франческа, отрепетированная речь напрочь вылетела у неё из головы.

– Франческа, – в тон ей ответила дочь.

Внутри кольнуло. Дочь не назвала её мамой, но в следующий миг природная честность взяла своё: она ведь тоже обратилась к ней по имени, разве нет? Франческа откашлялась.

– Тебе необходимо срочно начать принимать гормон стресса.