Чаролом

Никодимус осторожно распылил обрывки индигового предложения, написанные таким образом, чтобы приклеиваться к незнакомому магическому языку. Если ему повезёт, лингвистический веер получится достаточно тонким, чтобы избежать текстовых растяжек Тримурил, и в то же время – липким, чтобы обнаружить скрытое богозаклинание.

С каждым жестом Никодимус рассылал слабые индиговые волны, они расползались, словно плотный туман. По толпе прошёл лингвистический прилив. Руны образовали лёгкие нимбы вокруг двух мужчин в синих мантиях гидромантов. Однако пространство между зрителями оставалось чистым. Тримурил поблизости не наблюдалось.

Тихо направился обратно к помосту, продолжая рассылать волны индигового текста. Всё впустую.

Во мраке он заметил сыпь, разгорающуюся на щеках Леандры. Шагнул, было, к ней, но тут же передумал, опасаясь наступить на какое-нибудь заклинание-капкан Тримурил.

По залу покатилась новая волна индиго. Руны образовали нимбы вокруг бога борьбы и его приятеля-акулы, однако не выявили ни следа затаившегося божества. Он послал обрывки предложений в сторону спутников жены. Опять в «молоко», лишь нимбы вокруг Франчески и её ученицы. Метнул волну в сторону помоста. Текст нашёл Святого Регента. Где же Тримурил?

В углах? Никого. Снова метнул заклинание в толпу сановников. Опять ничего. Никодимус обильно потел в своем коконе. Он уже собирался вернуться к помосту, когда скрипучий голосок спросил:

– Ну? Разве это не весело?

Никодимус застыл.

– Где ты собирался меня искать? – зашипела Праматерь-Паучиха в ухо, как делала это столетиями, вдохновляя на подвиги героев и ниспровергая злодеев.

Никодимус не знал, обнаружила ли его Тримурил или пытается надуть, заставляя так решить. Что же ему теперь делать?

– Может, тебе стоит поднять голову? – продолжила паучиха, в то время как Никодимус старался не дышать. – Право слово, тебе стоит взглянуть наверх.

Воздуха не хватило, и он сделал осторожный вдох.

– Все ждут, хранитель.

Пребывая в полном чувственном раздрае, Никодимус медленно, очень медленно поднял голову и увидел… Ничего он не увидел. Один потолок с деревянными стропилами, расписанными узором из красных, синих и золотых листьев. Уж не заманили ли его в ловушку?

– Здесь, – внезапно произнесла паучиха слева.

Никодимус рефлекторно оглянулся и увидел две стройные ноги в каком-нибудь дюйме от своего носа. Дёрнулся, машинально попятился, однако ноги продолжали следовать за ним. Только тут он разглядел две маленьких ступни, умостившиеся на его плече.

Вдруг рвануло контрзаклятие, и весь субтекст Никодимуса рассыпался фиолетовыми и индиговыми искрами, а затем сгорел без остатка. Никодимус поднял глаза и увидел невероятную картину: каменное воплощение Тримурил стояло на его плече. Её нижние руки были молитвенно сложены, тогда как верхняя пара потянулась и сорвала занавесь. На Никодимуса и богиню пролился яркий свет тропического солнца.

В зале загомонили, кто-то даже зааплодировал. Никодимус стоял, сгорая со стыда, сам не в силах поверить, что проиграл.

Тримурил спрыгнула на пол, вразнобой замахав шестью руками, чтобы удержать равновесие. На короткое время её движения опять сделались плавными, затем она вернулась к привычному подёргиванию.

– Ты встала мне на плечо, когда я подошёл к помосту?

– Нет-нет, – залопотала паучиха, а статуя поклонилась. – Я сделала это сразу же после того, как ты исчез. Видишь ли, моё телесное воплощение весит не больше, чем сей паук, – богиня улыбнулась и исполнила короткий танец, переступив с ноги на ногу, демонстрируя свою лёгкость. – Большинство людей полагают, что камень тяжёл, – она сделала ещё один пируэт. – В действительности же я – почти иллюзия, – статуя застыла, глядя на него с неизменной улыбкой.

– То есть всё это время ты была у меня на плече?

Дерганый кивок головой.

До Никодимуса дошло, что все – Франческа, Леандра, их спутники, иксонские сановники, – переместились так, чтобы лучше видеть пятно света, в котором он стоит. Торчит тут с Тримурил, как на сцене, не зря, видать, богиня выбрала именно это место.

На него нахлынула холодная ярость. Он постарался сосредоточиться на своём чувстве, подпитывая его соображениями о смехотворности состязания. Какой резон Тримурил устраивать эту публичную порку? И морозная ярость дала свои плоды. Он не может победить богиню в чарословии, следовательно… Следовательно, нужно делать прямо противоположное. Сжав зубы, он шагнул к Тримурил и протянул ей обе руки ладонями вверх.

Склонив голову набок, богиня уставилась на него.

– Ещё один тур? Отлично. Во что играем?

– Возьми меня за руки.

Тримурил замешкалась, её улыбка перекосилась. На миг Никодимусу показалось, что она откажется или примется задавать уточняющие вопросы, и то, и другое было бы уже маленькой победой. Однако богиня протянула среднюю пару рук и положила ладони поверх ладоней Никодимуса.