Чарослов

К сожалению, лжелестница высадила друидку к востоку от Звездной академии. Чтобы выйти на тропинку, по которой сейчас шагал Нико, Дейдре придется сделать длинный крюк вокруг крепости. Даже отправься она в путь немедля, все равно раньше завтрашнего утра ей его не отыскать. А пока он нуждался в надежном укрытии.

Он зашагал дальше, надеясь быстро добраться до Серого перевала.

Только ночь стала другой, другим стал и он сам. Лес почернел и как будто сомкнул деревья. В свете синей луны луга, когда-то такие знакомые, теперь походили на потусторонние пейзажи. Пустынная тропа навевала щемящее чувство одиночества. Он встряхнул головой, стараясь избавиться от мыслей о погибших друзьях.

Бесполезно: ночь проникла в потаенные уголки души какографа, а разыгравшееся воображение стало ее союзником. Все переменилось. Одинокий пень обернулся затаившимся волком; голая ветвь раскинула сучковатые пальцы и повисла, готовясь схватить; шелест ветра в кронах деревьев нашептывал истории о некогда ступавших этими тропами хтониках.

В мечтах все было иначе: Нико не раз представлял, как бродит по здешним лесам, сражаясь с монстрами на этой самой дороге. Но он и подумать не мог, что почувствует себя таким одиноким в сгустившемся мраке ночи.

Синяя луна скользнула за облако, и теперь небо освещала лишь ее белая сестра. Стало еще темнее. Нико вздрагивал при каждом шорохе, каждом звуке падающего листа. Даже случайный хруст ветки навевал образы жутких чудищ, таящихся в ночи. Сердце, казалось, пульсировало прямо в висках. Тропа закачалась, уходя из-под ног. Нико уронил Каталог и упал на колени.

Повсюду вокруг, в ветвях и под кустами, оживали ночные кошмары, обретая плоть, отращивая лапы и зубы. Они крались в высокой луговой траве и прятались в тенях. Хриплыми голосами они затянули печальную песнь о том, как долгие годы были вынуждены скитаться по лесам в обличье бесплотных призраков. Как много лет ждали появления Нико на этой ночной тропе и наконец дождались. Как теперь обретали силу.

Ночные создания караулили его у края леса. Едва чарослов отвел взгляд, они метнулись через дорогу к деревьям на другой стороне. Их было почти невозможно рассмотреть, лишь время от времени Нико успевал заметить мелькнувший в листве шишковатый локоть или пару сверкающих фиолетовых глаз. Его окружили со всех сторон; множество диковинных существ темно-синего цвета, совершенно не похожих друг на друга, сердито бормотали и бубнили свой тихий напев.

Дыхание Нико участилось: он понял, что попал в беду, и начал подумывать, не вернуться ли обратно. Он окинул взглядом темные шпили Звездной крепости. Если он вернется, его посадят в тюрьму. Ну и что с того? По крайней мере рядом будут другие люди, а мир снова станет предсказуемым и неизменным. Он все объяснит, расскажет про големов. И академия обеспечит ему защиту. Он попробует подогнать свою технику чарописания под общепринятые литературные рамки.

Не вставая с колен, он развернулся лицом к горному склону.

Вокруг зашептались ночные создания: им стало страшно, что он сбежит обратно в академию и им будет нечем питаться.

Казалось, время застыло. Нико припал к земле, чувствуя, как его затягивает эта жуткая фантасмагория. Но затем перед глазами возник образ крохотного изумруда, и он решил остаться. Даже если ему суждено умереть, он все равно не оставит попыток отыскать недостающую часть своей души.

Жуткие существа высыпали на дорогу, восторженно подвывая. Они окружили Нико: кошмарное сборище лап, когтей и зубов. Скованный страхом, чарослов так и остался сидеть на четвереньках.

Странно, но некоторые из синих монстров показались ему знакомыми: маленький безглазый дракон; гигантское насекомое с человеческим лицом; трехрогая голова тролля… Остальные слились в одно яркое пятно — было сложно что-либо различить в этой безумной пляске конечностей, плавников и тел. Кто-то из чудищ пытался схватить его за одежду; другие запускали когти в длинные волосы юноши.

И вот что удивительно: с каждым прикосновением ночных страшилищ Нико все лучше понимал их мысли и чувства, словно читая раскрытую книгу. Он не находил этому объяснения, но догадывался, что его выбор остаться на лесной тропинке непостижимым образом на них повлиял.

А в следующий миг со стороны гор ветер донес ритмичный стук копыт. Ужасы ночи замерли, подобно каменным изваяниям. Некоторые прикладывали лапы к заостренным, как у летучих мышей, ушам. Теперь можно было ясно различить мелодичный четырехтактный цокот скачущей галопом лошади.

Синих чудищ охватила дрожь: они узнали всадника, приближающегося со стороны спящего городка. Мерзкая тварь, что проскакала той же дорогой меньше часа назад, теперь возвращалась. Чувства, которые еще недавно переполняли их оттаявшие сердца, в мгновение ока переменились. Монстры что-то задумали. Зашевелились заячьи губы и раздвоенные языки, заскрежетали клыки и бивни — ночные создания перешептывались, обсуждая свой план.