Чарованная щепка

Рвение наследника, безусловно, достойно похвалы, но пока поручений для него не предвиделось. Времени же на болтовню обстоятельства не отмерили.

Алессан подержал лицедейскую паузу – совсем крохотную, куда короче той, что требовал момент патетический.

– Я знаю, почему охранные артефакты дали сбой.

Диего приподнял бровь – черную и узкую. Сын походил на него во многом, но внешнюю общность приходилось разыскивать: одинаковая линия подбородка и губ скрывалась у отца в усах и стриженой бородке, а темные волосы против светлого сына бросались в глаза первыми. Впрочем, когда они вздорили и скрещивали взгляды, мать только вздыхала и дивилась, до чего зеркальны их малейшие привычки и оттенки голоса.

Так и теперь – Алессан ждал услышать вопрос, но Диего молча смотрел с равносильным упрямством, не предлагая даже сесть. Вальяжную дерзость юноша мог играть где угодно, но, конечно, не с отцом и тем паче не в его кабинете. Пришлось безропотно стоять, сложа руки на груди как последний оплот солидности.

– Существует артефакт, пьющий заряд из всего, до чего только дотянется, – продолжил Алессан с невольной таинственностью, но формулируя на всякий случай покороче. – Он имеет образ яркого цветка. Уверен, что такие украшения найдутся во всех обнесенных усадьбах.

– В некоторых даже целые букеты, – безжалостно кивнул Диего.

– Ты знал!.. – разочарованно улыбнулся сын, опуская руки.

Уголок рта магистра неровно приподнялся в ответ.

– Предпочитаешь думать, что в моем Приказе служат идиоты?

Внешне бесстрастный, он, однако, сделал движение кистью в сторону второго кресла через стол. Юноша не заставил его повторять приглашения – несмотря на скептицизм, отец очевидно заинтригован, как минимум источником этой закрытой информации.

Устроясь напротив, Алессан позволил себе забросить ногу на ногу. Когда-нибудь в подобной обстановке отец заговорит с ним на равных и, пожалуй, предложит вина из своей знаменитой коллекции, но последнее – точно не в ближайшие пару лет.

– Он ведь удивил вас не меньше меня, не так ли? – вопросом отозвался юноша, лукаво щурясь.

– Излагай свою версию, – Диего тоже занял расслабленную позу и совершил вторую попытку насладиться кофе. Надо признать, в этот раз вкус оказался существенно приятнее, щедро влитая сыном энергия вернула магистра к жизни.

Получив слово, юноша начал говорить не сразу. Обстановка доверительной беседы в темных стенах кабинета шла обоим исключительно, и Алессан собрался насладиться ею в полной мере. Мужчины расположились основательно, ловя знакомые черточки друг друга в приглушенном свете магических ламп.

– Некие мерзавцы планируют масштабную кражу, – начал младший свою взвешенную речь. – Они начиняют отросток дерева таким извращенным кодом, что растение перестает быть собой и обращается в артефакт, сохраняя, впрочем способность расти и давать цвет.

Оба понимали, что сын смягчил масштаб представшей драмы – расхитителей величать было впору гениями. Ладийские маги-агрономы могли в некоторой степени воздействовать на растения, но такая глубокая интеграция прежде не встречалась – живая природа сбрасывала чары очень скоро.

– Его помещают на одной из центральных аллей, под самым нашим носом, но мы не замечаем столь тонкий магический след, – рассуждал Алессан. – Лишь любопытный трактирщик Алонсо ненадолго вмешивается в историю и выкапывает росток.

– Дознался и до Алонсо? – усмешка шевельнула усы магистра.

Улыбнувшись в ответ с довольством, Лис допустил некоторую жестикуляцию – совсем скупые движения кистью в воланах домашней рубахи.

– Как мне доложили свидетели, только старый кот аптекаря узрел неладное и предпринял попытку уничтожить артефакт. Мудрейшее животное, разумеется, не было понято, – продолжил он, демонстрируя владение мельчайшими деталями. – Дерево было спасено и укрылось на двадцать дней за дверьми "Золотого шафрана". В утро цветения оно вновь оказалось снаружи и привлекло внимание горожан, согласно начальной задумке.

Диего молчал, наслаждаясь крепким кофе и немного – разумностью наследника.

– Первой жертвой красоты цветка оказывается некая горожанка по имени Арис, – излагал юноша.

По чуть изменившейся дуге бровей родителя он угадал, что сообщил на сей раз нечто новое. Если опрошен был только Алонсо, имени героини и дальнейшей биографии бутона могли еще и не выведать.

– Мать этой девицы пребывала под воздействием другого артефакта, приведшего к ее болезни. По счастливой для нее иронии цветок выпил заряд и принес исцеление. Родился слух о его чудодейственной помощи.

Алессан снабдил свой рассказ картинным вздохом, полным скорби о людском скудоумии.

– Тогда-то и началось повальное паломничество к дереву. Вместо того, чтобы счесть предмет подозрительным, его нарекают талисманом и без разбору волокут в дома.

– Красивое, волшебное и даром, – подтвердил Диего, брезгливо морщась. – Никакой надежды разбудить остатки разума. В самом деле, сложные артефакты маги всегда рассыпают безвозмездно из чистого человеколюбия! Артефакт в нем различить было не так уж сложно – цветок даже не вянет со временем.