Чарованная щепка

Кажется, он недооценил значимость текущего заказа для семейной казны. Фелисе приходится изворачиваться, чтобы дом не заметил потери пары рабочих рук. Возможно, уже вышел запас чурочек, наколотых впрок, и она сама орудует топором в дровянице. Должно быть, и по рынку фланирует дольше, разыскивая остатки по бросовым ценам. Из живности они держали только кур, в городе не очень-то развернешься. Однако весна – это время посадок. Леон совершенно точно помнил, что копал грядку под картошку, болтая поверх с забора с соседом, занятым тем же благородным делом, но даже столь скромный клочок земли этой культурой не ограничивался. Выходит, остальное его голубка взрыхлила сама.

– Уже побеседовали о ваших делах? – любезно продолжила Фелиса, как будто не замечая печальных итогов этих переговоров.

Виола не спеша высвободила косу, придавленную мешком на плече, и ответила так же представительно:

– Побеседовали, добрейшая Фелиса Беттиновна.

– Вы, верно, не завтракали, хлопоча о делах? Окажите любезность, разделите нашу скромную трапезу.

Виола не отказала. Обе они понимали, что уходить девице сейчас никак нельзя. Леону гордость не позволит кидаться обещаниями завершить многострадальный заказ, и самой Виоле не след опускаться до мольбы, не говоря уже об угрозах и шантаже. В такой патовой ситуации есть одно веками проверенное средство – доброе чаепитие. Тем более, что Виола и в самом деле не завтракала, начав утро понедельника с неприятного дела-"лягушки".

Получив согласие гостьи, Фелиса мягко склонила оставить мешок снаружи и пропустила гостью в дом. Сама же, проходя мимо супруга, чуть коснулась его локтем, сопроводив движение тихим шепотом. В дом Леон входить не стал.

Фелиса же явила черты превосходной хозяйки – неторопливость своей речи сочетала с изрядной расторопностью в деле.

По традиции обмахнув почетную лавку рушником, усадила гостью и отправила детей нагуливать аппетит. Со стола в печном углу легко подхватила низкий широкий горшок, и, обняв его одной рукой, на весу вспенила в нем свежие яйца, следом утопила пучок ароматной сушеной петрушки.

Виола устроилась как подобает леди, чинно и прямо, оправила оранжевую верхнюю юбку с белыми набивными лилиями, замерла на лавке. Солнечный луч щедро грел щеку и немножко сердце, заставляя жмуриться. Покинув дом, редко сядешь любоваться, как умелая кухарка с улыбкой ладит тебе домашний завтрак.

Хлопоча, Фелиса не переставала вести малозначимую беседу – справлялась о здоровье Себастьяна, отвечала на вопросы о детях – намеренно избегая касаться дел.

Виола же смотрела на опустевшие полки и радовалась, что старая улица еще не обросла каменными домами и позволяла держать внутренние дворики – во многом обитатели кормились именно с них.

"Интересно, куры давно видели пшено или по весне уже сами находят себе пропитание, ловя мышей?" – подумала гостья. Мышкующие куры выглядят весьма воинственно, росшая рядом с деревней Виола это знала не понаслышке.

Омлет отправился в печь, топленую летним ходом, с малого краю. Ополоснув руки, Фелиса разделила на части грубый ржаной хлеб и выстроила на столе плоские тарелки.

Самовар был готов, завтрак переместился из печи на стол и умопомрачительно благоухал.

Привлеченные ароматом, в дом сначала ввалились шумные дети, следом вошел хозяин.

– Вот, – протянул он Виоле начерно вытесанную пиалу. – Первая основа почти готова. Можете проверить размер.

Фелиса тепло улыбнулась мужу, пока гостья принимала первый этап работы. Леон тоже выглядел куда увереннее.

– Продолжаю надеяться на вас, Леон Ардович, – с облегчением ответила и Виола, рассмотрев образец как следует.

– Через три дня приходите, я покажу первый узор, – попросил резчик, веселея.

– Три дня, – распорядительница сделала мысленную пометку на своей печи и с некоторой строгостью добавила. – Больше у меня в запасе не имеется.

– Убежден, я сумею удивить, – обещал воспрявший мастер едва ли не с клятвою.

– Дайте-ка и я вас подивлю! – вдруг задорно приветствовала кума Берта, проникая с улицы в избу и кланяясь. – Дай Бог тому, кто в этом дому! Виола Базилевна, и вам утра доброго!

Соседи в этой части города друг с другом не чинились. Вошедшую куму приветили со всем радушием, однако к столу она идти воздержалась.

– Некогда мне, вести разношу! – Она поставила свою корзину на пол, привалилась к дверному косяку и устало обмахнулась краем передника. – Вы не слыхивали еще нашей радости?

– Не сын ли женится? – Предположила Фелиса благодушно. Этого события вся улица ждала уже три года, снисходительно наблюдая в сторонке драмы двух юных неокрепших умов.

– Нету, – махнула фартуком кума, – там еще не улажено. Зато Леонора-то наша Эмильевна! Верите? На поправку пошла!

Хозяйка всплеснула руками искренно.

– Слава Богу! – Перекрестилась она. – Дочь, должно быть, ее вымолила.

– Так и есть, – кивнула кума, – без чуда не обошлось! Знаете ли, какое лекарство им послано было?

Нагнувшись к корзине, она отбросила салфетку и вытащила розовый цветок. Оказалось, такими была аккуратно заполнена вся ее соломенная тара.