Чаровница для мужа

Беля потерпела фиаско, изображая писательницу Дмитриеву, вот ее ужаленное самолюбие и навязало ей именно этот эпитет. Как принято выражаться, оговорка по Фрейду!

«Ужаленное самолюбие» — тоже оговорка по Фрейду. Алена не может отделаться от воспоминаний о змеях вообще и о клубе «БЗ» в частности. Да и зачем от них отделываться, ведь в этом клубе она почерпнула немало интересной информации! Ох, как неосторожно поступили те, кто снял фотографию со стены, но оставил бумажку с подписью о Белле Беловой, которая демонстрирует свое боевое искусство… ну и так далее. Да и Иза тоже поступила неосторожно, назвавшись именно так. Ассоциативный ряд прослеживается совершенно четко: Иза — Изабелла — Белла — Беля. Конечно, она мастерски изменила внешность. Насколько помнит Алена, у «писательницы Дмитриевой» во время мастер-класса были серые глаза. У Изы — бледно-голубые. Цветные линзы. Конечно, Беля иногда надевала и темно-коричневые или черные линзы — когда возникала необходимость изобразить «госпожу хозяйку», Сунь Банань, которая в то время расправлялась со своим бывшим любовником, любовницей мужа и с самим мужем.

Вот вам и безупречное алиби китаянки — нате, возьмите! Фигуры практически одинаковые, все остальное делают переодевание, тщательный грим (привычка Сунь Банань краситься в традиционной китайской манере, с переизбытком белил, краски для глаз и помады, была преступницам на руку) и несомненный артистизм Бели. Правда, говорить с восточным провизгом, свойственным Сунь Банань, она не научилась, но, очень может быть, на это никто, кроме Алены Дмитриевой, и не обратил внимания.

И тут она вспомнила мысль, посетившую ее на кладбище. Как раз заговорили о ногтях Сунь Банань, сделанных из горной смолы и не способных ломаться. Панкратов же упоминал обломок красного ногтя, подобранный продавщицей, у которой Сунь Банань (нет, Беля в ее обличье!) пыталась украсть итальянские сапоги.

Еще тогда следовало догадаться, что речь идет о двойниках, о подставных лицах, о гриме!

Алена не догадалась. Панкратов — тоже. Но ему, мужчине, это простительно: даже Шерлок Холмс признавался, что ничего не понимает в женщинах, — где уж какому-то следователю из города Ха! Но Алене — стыд и позор, честное слово.

А вот последнюю заварушку с краской в редакции «Губернской Молодежной Газеты», конечно, учинила сама Сунь Банань, без посторонней помощи. Просто для отвода глаз. На случай, если бы кто-то уловил связь между обязательными скандалами с ее участием и убийствами неугодных ей людей… а ведь тогда никого не убили. И она угадала: такая связь была прослежена и замечена. Собственно, и Алена, и Панкратов подозревали участие наемника, но наемника-убийцы, а не наемника-скандалиста.

Однако Сунь Банань сделала ошибку, приказав Беле устраивать отвлекающие скандалы, облачившись в белый плащ и белые сапоги из змеиной кожи. Тоже не слабый ассоциативный ряд! Белая Змея! С другой стороны, конечно, для всех, кто хоть раз видел китаянку, это пальто, этот горностай, сумка, сапоги являлись ее бесспорными признаками. Сомнений не возникает — сама раскрашенная Сунь Банань собственной персоной! А между тем…

Пока еще неизвестно, как они нашли друг друга, эти две женщины, еще неизвестно многое о них, например, кто именно, Беля или сама Сунь Банань, сломал ногу Тамаре Хоменко (разумеется, китаянка, «госпожа хозяйка» школы «Белая Змея», отлично владела всеми приемами боевого искусства, хоть тоже была «человеком типа Тигра»!), чтобы завладеть ключом от квартиры, куда нужно было заманить злополучного байкера, но это уже не суть важно. Главное, что Алена поняла: редкостная способность и даже, можно сказать, болезненная страсть Беллы Беловой к перевоплощениям сделали ее незаменимой пособницей Сунь Банань. И, видимо, Беля была болезненно тщеславна, как всякая несостоявшаяся актриса. Ишь, вздумала писательницу Дмитриеву изображать! В этом состояла ее главная ошибка!

Терехов, конечно, Белю не знал. Видимо, не знала и она его. Она велела Ли Бо следить за «писясясей», а ведь Терехову было отлично известно, где живет Алена… Как ни доверяла Сунь Банань этим двоим, а все же, очевидно, предпочитала их не сводить. Во избежание ненужных осложнений. Знай Беля Терехова, она вряд ли рискнула бы в его присутствии изображать кого бы то ни было. Да и он оказался не меньше других удивлен, узнав о «самозванке Дмитриевой». Неведомо, в курсе ли Терехов совершенных Сунь Банань убийств или верит в ее невиновность. Как неизвестно и что связывает его с китаянкой. И, конечно, никогда не узнать Алене, искреннее ли влечение к аргентинскому танго и писательнице Дмитриевой заставило его следить за ней и искать с ней встреч или приказ Сунь Банань.

Странно, что китаянка не приказала ему убить Алену Дмитриеву, как Беля велела Ли Бо.