Чары Мареллы

Рассуждая так, поэт погрузился в собственные мысли и не глядел перед собой. В результате он налетел на Дубинина, который, впервые предоставленный самому себе, глазел по сторонам и поэтому не увидел задумавшегося мужчину, шедшего ему навстречу. Столкнувшись, молодые люди раскланялись друг перед другом, и Николай уже готов был продолжить путь, но молодой человек вдруг остановил его и с удивлением воскликнул:

– Не может быть! – Потом, извинившись за несдержанность, Карл объяснил реакцию: – Вы ведь Гумилев? Николай Гумилев?

– Он самый, – с улыбкой подтвердил поэт, которому почему-то стало приятно оттого, что этот незнакомый ему человек в странной одежде знает его.

– Поразительно. – Карл отступил на шаг и взглянул на него, словно находился в музее и увидел перед собой редкий экспонат.

Это Николаю уже не понравилось, однако, сдержавшись, он обратился к новому знакомому:

– Извините, но я не привык выступать в роли циркового уродца, и мне не по вкусу, когда на меня глазеют. Я был бы вам благодарен, если бы вы не делали этого.

– О, простите меня, пожалуйста, – опомнился молодой человек и виновато улыбнулся. – Просто я ваш поклонник и должен был как раз писать о вас статью, когда попал сюда. Невероятное совпадение, не находите?

– Возможно, – смягчился Николай. – И вы не обижайтесь на мою реакцию, у меня не самый удачный день. Так чем я могу вам помочь?

– Собственно, ничем, я только осматриваюсь. Но если бы вы согласились пообедать со мной, я был бы самым счастливым человеком на земле.

Первой мыслью Гумилева было отказаться, но, подумав, он решил, что торопиться ему некуда, к тому же Барри сегодня был не в настроении. Так почему бы и не поболтать с этим индивидом, тем более что он вроде был славным малым.

– Конечно, – кивнул поэт. – Идите за мной, здесь совсем недалеко есть милый ресторан с совершенно изумительной кухней. И заметьте, абсолютно бесплатный.

Поймав себя на том, что таким заявлением он напомнил себе уличного зазывалу, Николай смущенно замолчал и сделал знак Карлу следовать за ним. Когда они подошли к ресторану, Дубинин изумленно захлопал глазами и пробормотал:

– Разве это не «Савой»? Как такое возможно?

– Он самый. Правда, я помню его другим, но и так сойдет. Прошу.

Ожидая какого-нибудь подвоха, Дубинин с опаской последовал за поэтом, но, войдя внутрь, был поражен: ресторан выглядел именно так, каким он его помнил с того момента, когда посещал в первый и последний раз во время ужина, который какая-то состоятельная компания устроила для прессы.

– Вы знаете, что этот фонтан выполнен по эскизам самого Врубеля? – обратился он к Николаю, который с рассеянным видом искал подходящее для беседы место. Впрочем, в свободных столиках недостатка не наблюдалось – в огромном зале никого больше не было.

– Что? А-а… Да, конечно, – ответил он. – Извините, я в небольшом замешательстве – всегда считал, что слишком большой выбор хуже даже, чем его полное отсутствие. В такие моменты я сам себе напоминаю буриданова осла. Может быть, сядем здесь?

– Конечно, как вам угодно. – Карл с готовностью занял предложенное место и повернулся к собеседнику. – Я знаю, что со временем здесь происходят поразительные метаморфозы, поэтому спрошу: как давно вы здесь?

– Несколько недель всего, – ответил тот. – А вы?

– О, я вообще проездом, так сказать, – рассмеялся Карл. – Понимаете, я пока не сделал ничего выдающегося, как мне сказала Мария Степановна, и поэтому находиться рядом с вами не имею права. Так что сейчас я нарушаю правила, но нисколько об этом не жалею.

– Мария? – Поэт выпрямился. – Та самая? Откуда вы ее знаете?

– Это длинная история. – Дубинин знал о том, что его проводница знакома со многими из этого мира, и поэтому не удивился реакции Николая. – Но если вы никуда не торопитесь, я могу рассказать ее в двух словах.

– Прошу вас.

– Дело в том, что я журналист. Правда, не самый удачливый. Специализируюсь на мемуарах. Однажды мне дали задание встретиться со старухой, которая знала самого Гумилева, то есть вас. Отказаться от такой возможности я не мог, конечно. Если бы мне тогда сказали, что я буду вот так просто сидеть с вами за одним столиком… В общем, это поразительно!

– Какой старухой? – нахмурился Николай.

– Что? А, ну, с Марией Степановной Мартыновой.

– Простите, но в каком году вы родились? – Еще раз взглянув на странную, на его взгляд, одежду молодого человека, поэт уже был готов к тому, что его собеседник, мягко говоря, намного моложе его, поэтому он не удивился, услышав в ответ:

– В 1989-м. Вас это смущает?

– Нисколько, – пожал плечами Николай. – Пожалуйста, продолжайте.

– Мы встретились, она мне показала фотографии, на которой была сама Мария в молодости, Пабло Пикассо и Ольга Хохлова, жена художника.

– Да, это я их познакомил, – кивнул поэт. – То есть, не лично привел и представил друг другу, но подсказал ей, где и в какое время их можно найти. По всей видимости, Мари поддерживала с ними отношения на протяжении многих лет. Мне и самому было бы интересно узнать, что с ними сталось. Здесь я их пока не встречал.