Час до конца сентября (СИ)

Наконец эта опустила глаза, видимо поняла, что пялится на чужого мужа, бесстыжая.

— Решад, я хочу это платье. Лучше не видела, — переключила внимание на себя, чтоб он не рассматривал так откровенно эту рыжую. И на что там смотреть! — Правда, красивое?

Твою сандальку на ногу… Нет, он видел этот верх безвкусицы на плечиках, но чтоб вот так, вблизи, на живом человеке. Складывалось ощущение, что эта квашня, усыпанная блестяшками, идет к нему отдельно, а Верина голова просто прибита сверху.

— Решад, девушка уступает половину суммы, но ценник вот, — Верочка вновь вытащила бирки на свет. — Я прошу еще уступить, может, у тебя получится? Не желают девочки со мной общаться, — пожаловалась невеста.

— Ната, Ира, приветствую, без меня не могли решить? — глянул на ценник, пожал плечами, не обращая внимания на жалобу Веры.

— Ты у нас теперь бумажник на ножках, без тебя никак, родной, — съязвила Натка. — Ну что, берете?

— Берем, конечно! — ответила Верочка, захлопав в ладоши. — Решад, я сейчас переоденусь, отвезешь меня домой?

— Отвезу, — стараясь не смотреть на невесту, Решад повернулся к выходу. — Ир, с собой нет суммы достаточной, вечером занесу, хорошо?

— Нате отдашь.

— Понял.

Сидя на окне, Ира наблюдала, как внизу, у входа в клуб, Верочка бесцеремонно теребит ее машину. Пытаясь заглянуть внутрь, капризно выговаривает жениху:

— Как я хочу такую, Решад, это чья? Кстати, ты свою будешь менять? А эту потом куда?

— Лешке отдам, — еле слышно ответил, что Ире пришлось напрячь слух.

— Еще чего! Отцу отдадим, он спрашивал!

Ира усмехнулась перспективам Решада. Разденут, как липочку, и спасибо не скажут. Нужно остановить этот аттракцион небывалой наглости. Но как ему сказать?

— А знаешь, Ирка, хорошо, что это платье я девочкам не переделала. Несчастливое оно.

— Хуже, чем ты можешь представить, Натусь, мне сегодня сказали…

— Ох, пойду я, спать завалюсь! Одна, и не вздрагивать от любого стука, — не обратив внимания на то, что подруга мнется что-то рассказать, Ната принялась озвучивать свои планы, собираясь домой. — Азаля только завтра с детьми приедет с Сабана, решили еще у родителей остаться. Танюшка там помогает вовсю, довольная, с утра звонила, верещит, что козочек и овечек гладила. Кролика маленького дали подержать.

— Много ли ребенку для счастья надо. Кролики… бр-р-р, как вспомню! Бабушка держала кролей, мне приходилось их кормить, когда меня к ней на лето сплавляли. С бабушкой клетки чистим-чистим, травы свежей напихаем, через пару часов опять можно заново убирать. Идем по домам?

— Ириш, я после развода к Леше перееду. Мы поговорили на счет детей, он посмеялся, что вся наша любовь Танюше достанется. Правда, он просит уже сейчас вещи перевезти, но это как-то… не по-людски. Мужа посадила, еще не развелась официально, а уже с другим жить собралась, — вздохнув, повинилась подруга уже на лестнице, спускаясь вниз. — Не по совести.

— Что не по совести? То, что ты десять лет из угла в угол летала? Сейчас счастлива будешь с Лешиком, это не по совести? Я б побежала, роняя тапки! Люди всегда будут обсуждать других и осуждать, что слушать чужие разговоры?

— Может, ты и права. Надо переспать с этой мыслью.

Переспать с этой мыслью, точно. А завтра она расскажет Решаду о вранье Верочки, и пусть сам думает, как дальше жить. И с кем.

Подруги вышли на улицу, попрощались, и, пока Ната возилась с замком, Ирка завернула за угол клуба, к машине.

Вот ведь, не увез еще свою погремушку Решад. Сидит в его автомобиле, развалилась, в телефончик уткнулась, двери распахнуты, песенка дурацкая липнет к зубам.

— Ой, так это твоя машина такая классная?

Ира поморщилась, открывая дверь. Не успела слинять тихонько, как ни старалась.

— Моя.

— А ты ее будешь продавать?

— Девушка, если соберусь ее выставить на продажу, непременно уведомлю вас первой. Пока откладывайте деньги.

— Нет, я ждать не стану. Мне муж купит машину.

— Только вы поторопитесь сейчас его развести на покупку, а то скоро будет виден ваш мухлеж со сроками, откроются у него глаза на несостыковки, пролетите и с машинкой, и с мужем, — вдруг выпалила Ира, что сама себе удивилась. Быстро завела машину, и, отъезжая, заметила проплывшее в окне испуганное, будто опрокинутое, лицо счастливой невесты, красным пятном заалевшее на белом фоне стены клуба.

(25 июля, среда, +32)

Жара… Солнце, казалось, отыгрывалось за все дождливые дни, расплавляя асфальт, загоняя людей и животных в тенек.

А на пустой трассе тени нет, хоть под машину лезь. И редкие машины, пролетающие мимо, лишь добавляли пыли и песка, оседая на капли пота, но помощь предложить одинокой женщине, голосующей возле заглохшей не вовремя Гранты, не спешили.

Юлия костерила себя на чем свет стоит. Поехала, называется, в гости к ученице, выбрав самый жаркий день для вояжа, и это еще утро, семь часов! В мечтах это было красиво — она, в легком сарафане, в летней шляпе с широкими полями, стоит у мольберта на берегу реки, отпивая из тонкого стакана прохладный морс. И легкие, точные мазки ложатся на холст, сохраняя для потомков меняющуюся каждую секунду красоту природы.