Час на соблазнение

Кэти повернулась к водной глади океана.

– Тебе очень повезло, что ты живешь в таком прекрасном месте, – произнесла она. – Я как раз собиралась пройтись по воде, вспомнить лето.

– Вода слишком холодная, – возразил Квинтен. – Наверное, около пятнадцати градусов.

– Ничего, – ответила Кэти, делая первый шаг и тут же замирая. – О боже.

– А я предупреждал.

Кэти обхватила себя руками, застыв, точно изваяние, лишь ветер трепал выбившиеся из прически пряди. Квинтен заметил, как сдержанно она разговаривает, – что ж, неудивительно. Он был слишком холоден с ней после возвращения. Дома то, что произошло в Нью‑Йорке, внезапно показалось пугающим и странным. Он начал ловить себя на мысли о том, что оставшихся трех недель ему, пожалуй, будет недостаточно.

– Посиди со мной на камнях, – произнес он. – Они нагреты солнцем, а тебе нужно оттаять после ледяной воды.

Прошли тридцать секунд, минута – и наконец Кэти повернулась и зашагала к нему. Она так замерзла, что у нее зуб на зуб не попадал от холода.

– Обожаю океан, – сказала она.

– Наверное, тебе все‑таки ближе Флорида, – усомнился Квинтен.

– О нет, – возразила Кэти, спуская штанины обратно и усаживаясь на камень. – Мне куда больше по душе умиротворение и тишина этих мест. Я не любитель переполненных людьми пляжей. Хотя у меня не было, по сути, возможности проверить эту догадку. Родители почти не путешествовали, потому что оба работали в таких местах, где отпуск не оплачивался. Но, честно говоря, я не в восторге от жары.

– А что, твои родители уже на пенсии?

– Можно и так сказать… Они продали дом в Портленде и нашли трейлер на Миртовом пляже. Не на самом пляже, конечно, в окрестностях. И они счастливы, что теперь живут подальше от суровых зим в штате Мэн. Нашли работу на неполный день в Южной Каролине – и у них есть деньги на оплату счетов.

– Так вот почему твоя сестра ищет квартиру? Она ведь жила с ними?

– Да.

– А ее дурачок‑дружок по‑прежнему ошивается рядом?

Кэти помолчала и решительно ответила:

– Не хочу говорить о нем, давай сменим тему.

Что ж, подумал Квинтен, справедливо. Именно из‑за этого придурка они некогда крупно поссорились.

– Прости, – ответил он.

– Ты проверял прогноз погоды? – спросила Кэти, словно не слыша его извинений.

– Да. Ожидается сильный ураган примерно третьей категории, и его траектория движения должна быть такой же, как у урагана «Сэнди» или «Боб», что был в девяносто первом[1]. Конечно, нас потреплет, но не сильно.

– Я думала, в штате Мэн из‑за холодного океана ураганы, наоборот, редки.

– Вообще, да, но даже тропический шторм может повалить много деревьев.

– Ты беспокоишься?

– Нет. Если ураган и доберется до нас, на земле он обычно теряет свою силу. – Обняв Кэти за плечи, Квинтен поцеловал ее в щеку. – Не бойся, Кэт, я не допущу, чтобы с тобой что‑то случилось, обещаю.

– Я не боюсь, Квин, – спокойно отозвалась Кэти, заметно расслабляясь.

Квинтен поймал себя на мысли, что по‑прежнему счастлив с ней, что хочет быть рядом – и ему хорошо, как не было уже давно. Это настораживало и даже пугало.

– Думаю, я знаю, почему ты порвала со мной, – произнес он.

– Да? – спросила Кэти, тут же поднимаясь на ноги и снова подходя к воде. По‑видимому, вспоминать об этом ей было так же неприятно, как и ему. Может, было глупо заводить этот разговор, но теперь пути назад не было.

– Ты хотела семью, – продолжил Квинтен. – А я был парнем, у которого не было никаких устремлений и обязательств. Разве что постоянные соревнования, каждый раз в новом городе. Я прав?

Кэти кивнула.

– Отчасти. Но еще я хотела узнать тебя получше – общаться с тобой. Но ты был так сконцентрирован на лыжах, что любая женщина, что попыталась бы войти в твою жизнь, неизменно оставалась бы на втором месте. Иногда я думаю, что ты был больше привязан к горам, чем ко мне.

Квинтен поморщился.

– Ты не так уж далека от истины, – тихо сказал он. – Я был буквально одержим идеей подняться на этот пьедестал, получить первенство – а там можно и лыжи на стенку повесить. Мой план был соревноваться до тридцати пяти, ну, может, немного дольше. Сейчас это даже звучит смешно.

– Мне жаль, Квин. Ты преуспевал в катании, и твоей мечтой было заслужить первенство. А есть хоть крохотный шансик, что ты все же вернешься к состязанию за кубок мира? Может, хотя бы в качестве эксперимента?

– Нет – это будет только унижением. Я уже говорил: если повезет и если я не натворю глупостей, лыжи могут остаться моим хобби – так думает мой врач.

– А этого будет достаточно для тебя?

– Иначе никак, придется подстраиваться. – Квинтен помолчал. – Все изменилось, Кэти. Я и сам теперь другой. Возможно, мы с тобой могли бы начать все заново.

Кэти, не поворачивая головы, продолжала смотреть вдаль. Щеки ее раскраснелись на солнце. Наконец, бросив на Квинтена взгляд украдкой, она произнесла с ноткой укоризны:

– Ты, наверное, и сам не понимаешь, что говоришь, Квинтен. Только подумай: выходит, теперь, когда у тебя в жизни нет основной радости, ты хочешь, чтобы я была рядом и утешала тебя?

– Я не хотел сказать ничего такого, – вздрогнув, ответил он.