Час пони

Так или иначе, но реальность в ощущениях такова, что там бардак, тут аврал... А у нас — положенный по графику отпуск, потому что команде высадки должно быть бодрой, свежей и на взводе. Так что после окончания отвальной, команда по большей части отправится на грунт.

* * *

Традиции, традиции, приметы и суеверия... Всего-то, считай, четыре десятка лет работает Проект, а уже успели сложиться свои обряды. Первый и последний вылет в смене, с грунта, и на грунт, всегда делается на дэка твоего рейдера — это приносит удачу. Не нам — тем, кого мы подбираем. И глядя в салон, на приткнувшуюся к Граю пегасёнку, как-то и не хочется проверять приметы на верность. Всё равно ресурс у дэка конский, лишняя пара вылетов не повредит.

Нам же и удобней раскидать команду высадки сразу по домам.

Прикинули маршрут, я вызвался пилотом — мой с Граем посёлок получался последним в очереди. Четверо остались на станции — ближе к станционному полудню придёт их рейсовик, и парни тоже отправятся по домам. Так же отдыхать и восстанавливаться перед новой сменой.

Вполне возможно, что не одни — на станции сейчас довольно оживлённо, новости здесь расходятся быстро, лица узнают, и желающие составить компанию парням из групп высадки находятся всегда. А то, что компания будет хоть и симпатичной, но очень наверняка не вполне человеческой внешности — на это всем уже наплевать, самые экзотические парочки и более давно уже стали обыденностью здесь, и вызывают максимум любопытный взгляд на остальных мирах Пояса.

Наш мир, с его повсеместным фронтиром, не располагает к излишней строгости нравов. К необузданной вольности, впрочем, тоже, так что в итоге выходит золотая середина. Всем, в общем, плевать кто ты, откуда ты, и как выглядишь, если ты ведёшь себя по-людски. Разве что те, кто постарше могут глянуть неодобрительно на особо... необычные случаи. На что, опять же, всем плевать — до тех пор, пока всё по обоюдному согласию, и без ненужного эпатажа.

Забавно получилось, надо заметить. Вот сколько было во времена оны любителей порассуждать о разнообразной высокой морали, сколько было желающих поучить этой морали других, желательно не за свой счёт, сколько было плача от таких моралистов о том, что всё катится по наклонной, морально расти не хотят, и вообще — люди не те.

А потом внезапно оказалось, что с людьми всё хорошо и замечательно. Стоило только избавиться от тех любителей поучать морали. Кто-то, конечно, может сказать, что дело было в том, как именно избавлялись от тех моралистов, и будет в чём-то прав, практика показательной казни, с сопровождением из подробного рассказа за что — штука убедительная, особенно когда было за что. Всегда было за что, надо заметить, и чем более был публичный и ярый моралист — тем всегда больше было.

Но страх — это всего лишь страх. Конечно, он полезен и его помнят лучше и дольше, чем добро, но вот как мотивация к чему-то созидательному — это всё же штука не очень. И одним страхом не объяснить то, что как только вырубили эту моралиствующую публику на немалых окладах, так словно после кинутого с горы камушка, обвалившего лавину, спустя довольно небольшое время стало куда как больше людей адекватных, рассудительных... душевных. Даже тогда, на старой Земле. А здесь эта тенденция продолжилась, и была помножена на фронтир, ну и наши, конечно, старания.

Не буду надевать розовые очки, даже и сейчас найдутся, не могут не найтись, просто потому, что все мы разные, те, кто недоволен будет зрелищем какого-нибудь особо занятного семейства, на фоне которого даже граевское трио затеряется за обыденностью. Вот только мнение это такой недовольный оставит при себе. И лучше для него будет это сделать добровольно, поберечь здоровье, потому как это будет тот редкий случай, когда у нас просто за высказанное мнение прилетит сразу, и от всех, кто рядом.

Потому что любая мораль, всегда, это лишь служанка необходимости. А необходимость у нас есть, во весь рост, и ещё какая. Продление жизни не решает проблему воспроизводства народа и цивилизации, оно лишь сдвигает её в будущее. Хорошо так сдвигает, лет на триста-четыреста, но — лишь сдвигает, и думать о будущем надо уже сейчас. И потому, когда обнаруженный статистиками сюрприз был проверен, перепроверен, проверен ещё и ещё, и, наконец, ушёл в широкий доступ — нам, Рукам, в общем-то и не пришлось никого ни к чему подталкивать.

Сами справились, к нашей вящей гордости. Социум легко, охотно и быстро принял идею таких вот сводных родителей. Которые сплошь и рядом становятся чем-то большим чем просто сводные — с теми, кто действительно тебя любит, сложно держать дистанцию. И даже если потом они уходят — всё равно остаются незримые нити между ними, и оставшимися.

Рейсовые корабли на маршруте теперь ходят ежедневно, тянущийся с Тайги ручеёк найдён уходит в Пояс, как вода в песок, да и здесь новых лиц стало куда больше. Желающих поселиться здесь на время, пожить, присмотреться к нашим, дать присмотреться к себе — и потом вернуться, уже в расширенном составе, тоже хватает.

И это хорошо и правильно.

Растём, однако.