Час совы

Она не ошиблась. Скорая тоже газанула и помчалась за жуком. Теперь преследуемой была Людмила. Выехав на шоссе, девушка помчалась в сторону поста ГАИ, который находился недалеко. Но преследователи отстали, видимо разгадав ее планы.

В это время телефон стал издавать сигналы, принимая многочисленные СМС. Заметив, что скорая больше за ней не едет, Люся притормозила у обочины и полезла сумку за телефоном. От прочитанных СМС, сердце застучало, и на глаза навернулись слезы радости. Телефон сообщал, что абонент вновь находится в сети и с ним можно вести беседы, узнавать, где он находился все время, пока Люська металась в поисках и вопросах.

Она торопливо набрала номер мужа.

– Фима, ты где, что с тобой случилось? Я тут места себе не нахожу. И маму твою тоже не нахожу. Я уже и заявление в полицию написала, и про тебя тоже сегодня написала… – торопливо выпалила Людмила, волнуясь, что телефон мужа отключится.

На другом конце молчали, так что Люсе показалось, что она разговаривала с пустотой. Наконец, долгий протяжный вздох обозначил, что собеседник все – таки присутствует, только не торопится каяться и изливаться в извинениях.

– Фима?

– Людочка, тут такое дело… – забубнила трубка голосом мужа, – думаю, мы совершили ошибку…

– Фим, что у вас там с Женькой? Какую ошибку вы совершили? Хозяин не отпускает вас из – за этого с объекта? Вам нужна помощь?

– С Женькой у нас все в порядке. Мы с тобой совершили ошибку, когда решила пожениться. Понимаешь, я был долго влюблен в одну хорошую девушку, но страшно боялся ее отца и поэтому уехал в Питер. Думал, забуду ее, но теперь наши чувства разгорелись с новой силой. Люся, я так счастлив! Мы счастливы и хотим быть вместе. Ты же умная и сильная, ты справишься без меня. – С пафосом произнес муж, очевидно, работая на зрителя. – Да, на имущество я не претендую, все оставляю тебе!

– О каком имуществе речь? – уточнила Люда, хотя сердце подпрыгивало в груди.

Но вопрос остался без ответа.

– Фим, а на маму свою ты тоже не претендуешь? Она так и не нашлась.

– Люда, мне придется приехать в Питер. (Вопрос о маме остался проигнорированным).

– А ты сейчас где, Ефим?

– Я в Краснодаре, – приглушенным голосом как нашкодивший кот, ответил Ефим.

– Ты уехал и ничего мне не сказал? Это же… – Людмила никак не могла произнести слово «подлость».

– Людочка, я хотел разобраться в своих чувствах в спокойной обстановке. Но я скоро приеду. Надо развестись и уволиться с работы. Только я приеду не один.

– И что я должна делать? Освободить на время квартиру или снять вам номер в гостинице?

– Я подумаю и сообщу тебе о нашем решении. Я всегда знал, что ты культурный человек, и мы можем остаться друзьями.

– Ага, причем, лучшими, – произнесла в пустоту Люда.

«Что ж я не плачу то, не убиваюсь? Меня только что бросил муж, назвав семь лет счастливой семейной жизни ошибкой, а в душе моей пустота. Наверное, это стресс. Так бывает, я где – то читала. Сначала человек ничего не чувствует, даже если ему ногу оторвало, а потом, как осознает! Даже в обморок может упасть».

Но в глубине души, Люда осознавала, куда мог деться Ефим и почему не выходит на связь. Муж строил мосты к своей лучшей жизни. А вдруг бы там что – то не получилось, с его бывшей любовью? Мама могла и ошибиться с расчетами. Фима бы приехал на свиданье, а там другой, а мосты сожжены. А так все продумано, надежно; дорога в светлое будущее с джакузи устлана ковровой дорожкой, с бывшей женой – лучшие друзья. Когда надо можно и в Питер прикатить на экскурсию!

«Почему же плакать то не тянет?! – удивлялась Людмила. – А как я здесь оказалась? Мне на работу надо, хотя там с сегодняшнего дня каникулы, можно и задержаться».

И Люська пошла к той, которая могла утешить одним взглядом, поворотом головы или ничего незначащей фразой.

– Доброе утро! Ты давно меня не навещала! Проходи! – прямая спина, обтягивающее трико. Балерина занималась у станка. – Подожди пять минут, я в душ.

И ни одного вопроса: почему заявилась в такую рань; почему не на работе; зачем пришла?

Люда привычно прошла на кухню, достала из фарфоровой банки зерна кофе, медную старинную мельничку, – все как любит балерина – только свежемолотый, определенного сорта, в тонкую, почти прозрачную чашку. Когда кофе своим ароматом наполнил всю квартиру, вышла Вероника Павловна. Свежая, румяная; слегка подкрашены ресницы, тронуты розовым блеском тонкие губы, волосы заколоты в аккуратный пучок; широкие трикотажные брюки и облегающая блузка, подчеркивают стройную фигуру.

Люда залюбовалась женщиной: как всегда безупречна, не зависит от того придет к ней кто – то в гости или целый день она проведет в одиночестве.

– Спасибо, кофе изумительный! Кажется, у меня оставалось печенье. Посмотри в голубой коробке.

– Вероника Павловна, я не хочу печенья! – в отчаянии выкрикнула Люда и наткнулась на строгий взгляд.

– Ну, не хочешь – не надо, я не настаиваю.

– Ефим ушел от меня к джакузи, – всхлипнула Люська.

– К ванне? Или это такое имя редкое, Джакузи?