Час трутня

Настя перешла к соседнему боксу: четверо турок громоздились на полу вповалку, ни один не шевелился. Та же самая картина была и в последней, третьей камере. Мертвы? Парализованы? Затаились, готовые напасть? Чтобы выяснить это наверняка, ей пришлось бы открыть дверь и приблизиться к телам вплотную — а что, если только этого пленные и ждали? Набросятся скопом, вырвут оружие, отберут кольцо… Взгляд Насти запоздало метнулся к левой руке: кольцо было на месте, а ведь вздумай Хюррем им завладеть, легко смогла бы это сделать! Девушка скосила глаза на тело Димы — с пальца паренька черный ободок тоже не пропал. Получается, бежать турчанка не пыталась, хотя и имела такую возможность. Далеко бы она, конечно, не ушла: внешние ворота заперты на ночь капитанским кольцом, но шороху в Крепости легко могла бы навести — с двумя-то мушкетонами! Оружие она, кстати, тоже вернула добровольно…

Мысли у Насти путались — должно быть, виной тому был полученный в упор парализующий заряд — и ухватиться за торчащий кончик, чтобы размотать этот клубок, у нее никак не получалось. Что ж, для разного рода непонятных ситуаций в Крепости есть специальные люди — с широкими кольцами и такими же полномочиями, пусть они и разбираются! Дело за малым — известить о случившемся руководство… Вот только для этого нужно было покинуть медотсек, оставив Хюррем без присмотра.

Первой Настиной мыслью было снова запереть турчанку в боксе, но найденное решение оказалось еще проще.

— Ляг на пол! — приказала она Хюррем, подкрепив слова выразительным движением ствола мушкетона, и когда та, поняв, сделала, как ей велели, послала в турчанку парализующий заряд. Затем, склонившись над Димой, сняла с пальца паренька кольцо (то соскользнуло на удивление легко), опустила его в карман и выбежала в коридор, на всякий случай заперев за собой дверь.

Мамаев жил на первом этаже, на отшибе от всех — эту комнату он себе выбрал, еще не будучи капитаном. Входную дверь Стас не запирал — как раз на случай, если срочно понадобится кому-то из дежурных — и попасть внутрь Насте не составило труда. Запалив в комнате свет и рысью метнувшись к кровати, она принялась трясти спящего юношу за торчавшее из-под одеяла плечо:

— Але! Вставай! Ну, вставай же!

— Какого?.. — приоткрыл один глаз Мамаев — и тут же снова закрыл, ослепленный ярким светом. — А, это ты, Журова… — сонно пробормотал он. — Вот это сюрприз… Ну, раздевайся и ложись, раз пришла — я подвинусь…

— Вставай! — повторила Настя. — Дима убит!

— Что?! — мигом распахнув веки, Стас рывком сел на кровати. — Как убит? Где?

— В медотсеке. И он, и Чужая, и, похоже, турки!

— Подожди, — мотнул головой Мамаев, отгоняя сон. — Объясни толком. Кто их убил?

— Я не знаю. Он в меня выстрелил, а когда я очухалась, все уже закончилось.

— Кто выстрелил? Дроздов? Или кто?

— Да. Дима.

— А сейчас кто в медотсеке?

— Никого… — упоминать про подстреленную Хюррем она не сочла нужным.

— Так, — кивнул капитан, соображая. — Возвращайся туда, я буду через минуту. По дороге разбуди Иноземцеву — она у нас специалист по трупам… Хотя нет, ты же к ней не войдешь: она запирается на ночь… Ладно, сам за ней зайду. А ты Руденко разбуди — у нее должно быть открыто.

— Руденко? — переспросила Настя, не успевшая запомнить своих новых товарищей по фамилиям.

— Ну, Аню. Офицера.

— А, поняла, — кивнула девушка.

— Тогда вперед! — велел Стас. — Я следом, только штаны надену…

15

Планета Новая Земля, Крепость Росс, двадцать девять дней до подведения черты

Картину происшедшего удалось приблизительно установить лишь к утру, когда, наконец, пришла в себя Чужая. Дима почти не солгал: он и в самом деле пришел в медотсек за снотворным, вот только не для себя. Подстрелив Настю, он взял лекарство в шкафу и развел его в воде — как выяснилось позже, в концентрации втрое большей, чем использовала на «Ковчеге» «Диля» при совершении одного из своих покушений. После этого Дима парализовал турок выстрелами из мушкетона и влил каждому в глотку яд. Не досчитавшись среди пленников Хюррем, убийца сунулся в третий бокс — к Чужой. Совпало так, что, выполняя поручение Насти, трутень как раз пребывал в личине турчанки. Димин выстрел в нее Чужая восприняла как своего рода приказ не двигаться, и не пошевелилась, когда парень вливал ей в рот снотворное. Для трутня доза лекарства не была смертельной, однако вызвала сон и утрату контроля над личиной — но к моменту, когда к Чужой вернулся ее монструозный облик, Дима, по всей видимости, уже покинул бокс. Остается лишь гадать, почему его не смутило отсутствие в медотсеке трутня — должно быть, думать в тот момент о ком-то, кроме ненавистных турок, было за пределами его возможностей.

Так и не заметив мышью притаившуюся под простыней за шкафом настоящую Хюррем, Дроздов выпил остатки снотворного — на полу неподалеку от тела Инна обнаружила пустую треугольную плошку.