Чаша Асклепия (СИ)

Сам Вениамин Игнатьевич, естественно, остался верен своему лучшему другу Стасу, только выговорил себе две недели отпуска, чтобы слетать на Новый Бобруйск и «утрясти дела». Всё-таки он-то ещё не пенсионер и находится в очередном, оплачиваемом, между прочим, клиникой отпуске.

Стас вздохнул, но понятливо кивнул, напоследок крепко обняв Вениамина Игнатьевича. Ну а как же иначе? Друзья на век. Доктор Бобков усмехнулся: да, Стасик, ты прав, только смерть разлучит нас!

На две недели он спокойно мог оставить этих идиотов без присмотра. Стасу оставалось уладить кое-какие формальности, что было очень кстати и в плане того, что бюрократические проволочки выматывали военного пенсионера больше, чем марш-бросок с полной выкладкой по пересечённой местности. Рыжую немощь он перепоручил Полине, прописав курс восстанавливающих инъекций как раз на четырнадцать дней, а потом великий диагност посмотрит, что с бывшим навигатором делать. И со спокойной душой удалился от этих обалдуев.

Эти две недели Вениамин Игнатьевич провёл с большой пользой. Он смог отрешиться от неприятных мыслей о неприятных людях и машинах.

По прилёте он с наслаждением принял ароматную ванну, выпил хорошего вина со стейком из молодой натуральной коровки, оделся в дорогой костюм и посетил элитный бордель. Там в ассортименте были и девочки, и мальчики. И живые, и механические.

Но Вениамин Игнатьевич не стал заморачиваться и просто заказал себе двух лучших красоток: пышненькую брюнетку и томную блондинку. О рыжеволосых мальчиках или девочках доктор Бобков даже не подумал, поспешно захлопнув каталог на страницах, где начинались модели, в шевелюре которых был хотя бы намек на рыжину.

А потом лёг в клинику на реабилитационный курс для восстановления расшатавшейся нервной системы. А заодно и печень подлечил.

Вернулся Вениамин Игнатьевич на Старую Землю, где и находился сейчас транспортник, отдохнувшим и посвежевшим. За две недели щёки порозовели и заметно округлились, настроение было превосходным, он был готов к подвигам и свершениям.

Команда встретила его осунувшимися лицами, тёмными полукружьями под глазами и какой-то всеобщей обречённостью. На обед они доедали стандартные пайки на грани просрочки, про пиво и шоколад даже не вспоминали, но почему-то не трогали тот небольшой запас сгущённого молока в жестяных банках, что остался ещё со времени экспедиции на Степянку.

Приезд Вениамина Игнатьевича и его позитивное настроение явно пошли на пользу всем, кроме, пожалуй, рыжего киборга. Тот по-прежнему оставался безучастным манекеном, но всё же не выглядел больше пособием по анатомии в разделе «Травмы, не совместимые с жизнью». И ещё — он дико бесил доктора Бобкова. Бесил самим фактом своего существования.

С одной стороны, это было очень плохо. Нервы приходили в негодность, и приходилось лечить их всеми доступными способами. С другой — подстёгивало и не давало забыть о мести и Плане.

С возвращением доктора сдвинулась с мёртвой точки и бюрократическая машина: им наконец-то разрешили вылет и, как по заказу, нашлось несколько довольно приличных фрахтов. Да и Стас скрепя сердце взял-таки на работу навигатора. Вчерашнего выпускника, милого мальчика Алексея.

Новый навигатор Вениамину Игнатьевичу сразу понравился: умненький, аккуратный, воспитанный.

Вениамин Игнатьевич даже чувствовал перед Алёшей лёгкую вину: это он настоял, чтобы Стас взял этого вчерашнего студента, а ныне свежеиспечённого навигатора с платиновым дипломом. Не место, конечно, Алексею Васильеву среди всего этого непотребства, но очень уж захотелось видеть возле себя хоть одно нормальное человеческое лицо, а не эти рожи, даже в малой степени не обезображенные интеллектом.

Плюсик себе в карму новый навигатор заработал ещё и тем, что сразу понял, что из себя представляет рыжий доходяга в форменном комбинезоне, висевшем на нём как на вешалке.

Вениамин Игнатьевич ласково улыбался весёлым шуткам белокурого мальчика, когда тот по-доброму, но настойчиво пытался показать Теду и Полине, что представляет собой покоцанная «шестёрка». Вспомнить хотя бы забавную проделку Алёши с переливанием воды из стакана в стакан.

Глупый киборг переливал воду по приказу Алексея, занудно отсчитывая количество операций. Очень весело получилось ещё и потому, что это дико взбесило всех, включая Стаса. Единственное плохо — невыдержанный пилот устроил истерику на ровном месте (как можно! Друга обижают!), а Стас лишь поиграл желваками и велел прекратить бессмысленное развлечение. А Вениамин Игнатьевич чётко увидел в эту секунду и загустевшую на висках Стаса седину, и глубокие морщины, прорезавшие лоб бывшего космодесантника. А когда выходил из пультогостиной, успел заметить, обернувшись на краткий миг, поникшие плечи и обречённый, потухший взгляд киборга.

Сердце пропустило удар: живой! Всё же живой!

Вениамин Игнатьевич довольно хохотнул про себя и дружески похлопал безмерно уставшего друга по прямой пока спине.