Чаша Грааля. Софиология страдания

Однако этими словами Господь не хотел умалить пророков и праведников, но, напротив, их возвеличить. Они, и не видевши, и не слышавши Его на земле, зрят ныне в небесах, Кого предзрели в дни жизни своей, уча о Нём и пророчествуя ещё прежде Его пришествия в мир. Но подобно им и мы также не лишены Его близости и после Его отшествия от мира. Ибо, отходя, Он Сам это подтвердил: и се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28:20), а если всегда, то значит, и теперь. Как можем мы ощутить Его присутствие, где Его искать? Его нельзя уже познать внешними чувствами. Конечно. Но по воле Своей Господь может и теперь явиться, подобно как Савлу, который услышал голос с неба: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? (Деян. 9:4). Будем чаять, что некогда услышат Его и другие Савлы, ныне Его гонящие. Однако не исключительно к явлению суда и гнева относится обетование о радостном с Ним общении.

Где же Его искать? Не в храме ли? Даже в ветхозаветном храме, который при освящении его наполнила во облаке Слава Божия (3 Цар. 8:10), там молился Соломон: Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: „Мое Имя будет там“ (3 Цар. 8:29). И сказал ему Господь: Я услышал молитву твою и прошение твое… Я освятил сей храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек; и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни (3 Цар. 9:3). Но то, что сказано о храме ветхозаветном, имеет ещё большую силу в отношении к новозаветному. И не только во храме рукотворном, но и во храме сердца нашего совершается наша молитвенная встреча с Богом силой Имени Божия, сладчайшего Имени Иисусова. По свидетельству делателей молитвы Иисусовой, Христос посещает сердце наше, и Имя Его есть как бы место Его духовного присутствия.

Но Он нам обетовал даже и большее, – прямое Своё присутствие, пребывание в мире через «воспоминание», не умственное только или душевное, но жизненное, исполненное силы действительности.

Именно таково и есть Его пребывание во Святых Тайнах. Перед Чашей Христовой исповедуют веру к ней приступающие: «Яко воистину еси Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир…»[156] Пусть наше сердце и разум вместят всю силу этого исповедания и правду его. Разве не имеем мы здесь исполнение нашего сокровенного и пламенного желания – встречи со Христом и соединения с Ним? Правда, эта встреча есть не явная, но таинственная, доступная лишь очам веры. Однако её действительность является не меньшею, нежели пребывание Христа на земле, до Воскресения и после него.

Таинство Евхаристии в том, что хлеб и вино здесь силою преложения суть Тело и Кровь Христовы, в них пребывает Христос в полноте Своего Боговоплощения и Вочеловечения. Это чудо любви Божьей совершается на Божественной литургии, которая через это и становится местом пребывания Христа на земле. И перед Чашей не соединяемся ли мы во Христе? О первохристианской Церкви, образ которой является руководящим, так говорится: И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах (Деян. 2:42).

Об их единодушии и взаимной любви даже сказано: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа (Деян. 4:32), и: Из посторонних же никто не смел пристать к ним (Деян. 5:13). И наше общение в Евхаристии должно также иметь последствием внутреннее сближение, в котором преодолевается взаимная отчужденность. Если нами утеряно чувство такого единения, то к нему всё-таки ведёт нас литургийное общение. Сердце наше невольно расширяется через участие в жертвоприношении «о всех и за вся», как в широте его беспредельной, так и в определённом устремлении, в памяти любящего сердца о живых и отшедших. Отблеск радости такого единства подаётся и нам во дни общего причащения, в недели Великого поста, в Великий Четверток, в день самого установления Христом святейшего таинства.

Эти чувства должны в нас воспитываться непрестанно, возрастая вместе с разумением всей силы великого таинства. Аминь.

3. «Мир вам!»

Тьма сгущается над миром, и на сердце ложится чёрная тоска. Таков вопль беззвучный, который стелется над землёй, такова слёзная жалоба, плач человека о самом себе перед лицом происходящих бедствий. И кажется ему, что совершающееся в судьбах мира происходит нежданно, по чьей-то ошибке и злобе.