Чаша небес

До Тананарив разговоры спутников доходили через пелену медикаментозной отстраненности. Ей было хорошо, она лежала на спине и рассматривала окружающих через казавшийся хлопковой занавеской воздух. Лозовидные стебли в низкой гравитации не закручивались цепными кривыми, но росли прямо, соединяя ярусы растений с крупными широкими листьями. Некоторые листья были размером с саму Тананарив и росли прямо из обсаженных чем-то вроде ракушек ветвей. Ветви были так огромны, что Тананарив не удавалось разглядеть, где же они, постепенно утолщаясь, переходят в темно-коричневый ствол. В зеленоватой и бурой листве пищали, бегали и прыгали маленькие зверьки, пробираясь меж странных длинных жемчужно-белых жил толщиной с руку девушки. Эти последние, подобно кабелям, тянулись через открытые пространства – разрывы в толстой зеленой сетке листвы. Она пока не понимала, из чего эти бледные волокна, но предполагала, что это могут быть лозопряди одного гигантского растения, оплетшего колоссальные пространства туннелей света и воздуха.

Внезапно она сообразила, что весь ее опыт, вся структура сознания здесь бесполезны.

Это же не земной лес. Его ландшафт разработан, создан. Но выглядит он в точности так, как первобытный лес Земли.

Мемор послала одного из маленьких своих прислужников в узел кроны, где лежала Тананарив. Существо напоминало хорька, у него были крупная голова и пронзительные глазки. Хорек прыгал с листа на лист, временами соскальзывая к земле почти на треть высоты ствола, и вдруг прыгнул прямо на пробиравшееся ярусом ниже животное вроде кота. С негромким писком кот умер. Тананарив пронзил укол сожаления: у кота были крылья и густая оранжевая шерстка, он показался ей очень симпатичным.

Мемор издала хриплый крик одобрения. Несколькими стремительными движениями бритвенно-острых когтей хорек освежевал кота и поднес Тананарив куски мяса. Она закусила губу, глянув на красные ломти, но жестом попросила остальных разложить костер.

Тананарив смотрела, как миньоны Мемор подстерегают носившихся по лиственным туннелям насекомых и ловят их, как обдирают ветви, добираясь до спелых красных плодов и семян. Последние им вроде бы особенно нравились. Тананарив записывала происходящее на видео, пересматривала и делала выводы.

Один из хорьков принес ей розовые плоды, гроздья которых свисали с лозоподобных веток. Мемор уверенными движениями перьев показала, что эти плоды пригодны в пищу людям. Она потянулась к плодам, отделила один. Гроздь сердито зашипела, но, когда Тананарив вгрызлась в мякоть, ничего не произошло. Ей понравился насыщенный, дразнящий язык вкус. Всяко лучше корабельных пайков. Вкус превозмог неприятную сухость седативного препарата. Как обидно лежать в посттравматическом отупении в самый что ни на есть захватывающий, пленительный и грозный миг жизни. Тананарив приходилось изворачиваться, чтобы не зацепить сломанные ребра и правое предплечье. С этим мало что можно было сделать в полевых условиях – разве что обездвижить, объясняла Бет, чтобы ребро не проткнуло легкое. Бет на диво умело забинтовала ей сломанную при бесцеремонном похищении руку. В аптечке нашлись обезболивающие, но работу неутомимого ума Тананарив им замедлить было не под силу.

Девушка отдавала себе отчет, что от нее отряду немного пользы, даже после того, как Абдус наложил ей сильнодействующую обезболивающую повязку. Она висела, полностью расслабившись, в гамаке меж лозопрядей и размышляла об эволюционных путях в столь низкой гравитации. Настало время отдыхать, смотреть и учиться. Погружаться в бездонный океан, который инопланетянка звала ТрансЯзыком.

В университете Тананарив проявляла недюжинные способности к языкам, на спор выучив русский и французский. Помимо основных обязанностей, в экспедиции она должна была исполнять роль ксенолингвиста, так что именно на нее переложили тяготы общения с великаншей, называвшей себя Мемор (само по себе это имя было лишь аппроксимацией глубокого раскатистого баса, рождавшегося где-то в ее клюве). Девушка воображала себе Первый Контакт методичным – с обстоятельными обменами текстовой, звуковой и видеоинформацией. Нечто вроде программы SETI – чтобы две стороны уселись наконец за стол переговоров. Здесь этого ожидать не приходилось.

Остальные члены экспедиции занимались кто чем – искали съедобные растения и выбирали пищу из предложенной, строили укрытие, классифицировали Птиценарод по разновидностям. Птицы тоже выполняли какую-то работу, перекрикиваясь поверх голов землян и посверкивая ослепительными радужными перьями. Иногда они общались и на гогочущем языке, который Мемор охарактеризовала пренебрежительным клекотом: незначимый.

Бет явилась понаблюдать за Тананарив и переменить повязку на сломанной руке.

– В кустарнике пахнет жареным мясом, – сказала Бет, – странно…