Чаша Отравы

Высокоствольные кипарисы скрывали в своей тени густой подлесок, в котором перемешались веера из широких листьев равеналы, закрученные в спирали, усаженные острыми шипами узкие листья пандануса, прятавшие в себе странные шишкообразные плоды, и заросли мимозы. Любопытные лемуры сновали среди ветвей, сопровождая нас всю дорогу, пока мы, наконец, не поднялись на центральное нагорье, и красные почвы низкотравной саванны не сменили влажные тропические заросли восточного побережья.

Странный ландшафт поражал воображение. Высившиеся повсюду массивные серые колоны баобабов, покрытые плоскими треугольными шапками из корявых ветвей, чередовались с залитыми туманом лощинами. За ними стояли изъеденные дождём и ветром гряды скал, поросшие колючим кустарником, алоэ и кактусами. На смену им приходили изрезанные дельтами рек долины, разбавленные редколесьем из пальм-гифена и рафий, поднимавших к высокому небу связки длинных и широких листьев, напоминавших павлиньи хвосты. Здесь во множестве паслись стада зебр и антилоп, бродили неторопливые жирафы. Все они уже давно были завезённы на остров из соседней Африки.

Умиротворение и покой веяли над такими равнинами, как влажный ветер с гор.

После двух часов дороги, мы, наконец, добрались до нужного места. Задумчивые, словно, подрумяненные солнцем, пологие хребты горного кряжа изгибали свои спины, открывая проход в синие дали невидимого горизонта. Они отражались в недвижимом зеркале огромного озера, как и высокое дымчатое небо, как и раскидистые деревья, и высокие травы, устилавшие берега этого озера. Казалось, что окружающий пейзаж растворяется в бесконечности, стирая грань между земным и небесным, между реальным и нереальностью. Испластанные протяжёнными слоями различных геологических эпох, волны гор опоясывали озеро и равнину со всех сторон, усиливая это впечатление величественного безвременья.

И тем разительнее на этом фоне выглядел обширный учебно-воспитательный комплекс, лёгкие полукруглые здания которого терялись в бесконечной зелени садов и тенистых парков, окружавших озеро с юга и востока. Учебные корпуса с широким застеклением, перемежались множеством спортивных и игровых площадок, бассейнов, чередовавшихся с уютными беседками и небольшими, открытыми солнцу и ветру, павильонами для художественных спектаклей, занятий творчеством, пения и танцев.

— Красивое место, — сказал я, выходя из магнитора и осматриваясь кругом. — Наши школы всегда устраивают в особо красивых местах планеты. Тонкое общение с природой учит детей острому её восприятию… Это здорово!

Я вдохнул полной грудью терпкого воздуха, напоённого незнакомыми запахами.

— Через год Таманна перейдёт во второй цикл. Их новая школа будет располагаться далеко отсюда — на Байкале, — задумчиво произнесла Светлана, останавливаясь рядом со мной.

— В этом есть определённый смысл: психика ребёнка жадна до новых впечатлений. Однообразие утомляет её… Ты как будто этому не рада?

Я посмотрел на неё. Она улыбнулась.

— Нет, отчего же? Просто дети так быстро растут и становятся взрослыми! Хотя у нас и затянувшееся детство, причиной которому намного более долгая жизнь, не такая короткая, как у наших предков. Мне немного грустно от того, что после свободы и беспечности первого цикла для Таманны наступит пора строгой ответственности за свои поступки. Детство останется в воспоминаниях и на смену ему придёт по-настоящему взрослая жизнь. А это всегда так тяжело — расставаться с беззаботным детством!

Она посмотрела на меня и лицо её стало трогательно беспомощным. Я ободряюще обнял её за плечи.

— Ничего, детство всегда остаётся в наших душах. Главное не давать своей душе зачерстветь!

Большие двухэтажные дома, раскрашенные в самые разные цвета, с широкими застеклёнными фасадами и плоскими покатыми крышами отступали в тень пальм и кипарисов, уступая место площадкам для игр и гимнастики, клумбам с цветами, домикам и вольерам для домашних животных и птиц. Мы шли по аллеям обширного парка, в глубине которого журчали ручейки и сверкали на солнце маленькие озерца, в которых плескались и резвились золотистые спины рыб. В листве деревьев то там, то тут мелькали пёстрые юркие птахи, радостно щебеча и чирикая, беззаботно радуясь солнцу и теплу.

То тут, то там нам попадались группы детей, занятых играми, вознёй в песке или с животными. Кругом стоял радостный гомон и крики, сменявшиеся громким смехом, а то и чьим-нибудь плачем.

Жизнь школы первого цикла кипела самыми разнообразными страстями и переживаниями.

Каждую из детских групп обязательно сопровождали двое наставников-воспитателей — мужчина и женщина. Они не вмешивались в детские игры, а стояли поодаль, но бдительно следили за маленькими непоседами, всегда готовые прийти им на помощь в разрешении особо горячих споров или конфликтов, или просто, чтобы ответить на возникшие вопросы детей. А вопросов таких было море. В этом я смог убедиться, едва мы приблизились к одной из групп детишек, игравших неподалёку. Увидев незнакомых взрослых, дети обступили нас со всех сторон, наперебой тараторя: