Чаша Отравы

— Имя автора не сохранилось, — смущённо улыбнулся молодой человек. — Я знаю лишь, что он жил в середине двадцатого века в России. Тогда в этой стране было много светлого, много, по-настоящему, талантливого и устремлённого в будущее…

— Ты прав, — согласилась с ним Светлана. — Я тоже знаю эти стихи. Там есть ещё и такие строки:

   Знаю. Лучше не быть, чем тенью
   Промелькнуть по страницам лет.
   Смерть преследует нас с рожденья,
   Но у памяти смерти нет.

   Время — труженик. Время — друг

   Набегающим поколеньям.
   В эстафете дел и наук
   Жизнь становится восхожденьем.

   И сегодняшний миг планеты —

   Результат миллиардов лет.
   Он, воссозданный нами, есть
   Только здесь, в головах живущих,
   Тех, кто ловит каждую весть
   О событиях бывших и сущих.
   Что ж во времени ищем мы,
   Вырывая знанья из тьмы?..

— Это совсем, как про нас! — снова восхитилась Эйго, и щёки её запылали ярким румянцем.

— «Что ж во времени ищем мы, вырывая знанья из тьмы?», — повторил я понравившиеся мне строки. — Это точно про вас!

Я посмотрел на свою возлюбленную, и она ответила мне благодарным взором.

* * *

Акира появился через полчаса: взъерошенный, молчаливый и сосредоточенный. Он сел в кресло напротив нас со Светланой. Долго молчал, затем негромко заговорил, словно, извиняясь:

— Мне очень стыдно за то, что я долгое время не прислушивался к вашим мыслям, Светлана. Я считал, что понимаю разницу между действительным зоологическим смыслом слов «Дракон», «Нага» и «Змий» и их метафорическим смыслом. Меня даже не смущало то, что всё человечество когда-то пережило культ Змея, воскуряло фимиам перед ним или проклинало его и побивало камнями. Его упоминают все книги древности: «Зенд», «Цзин», Веды, «Эдда» и даже Библия. Везде священный Змий или Нага имел своё святилище и своего священнослужителя…

Акира поднял голову, блестя миндалинами тёмных глаз.

— Но что удивительного в поклонении и одновременном проклятии Змея, думал я, если мы знаем, что с самого начала он был лишь символом? В каждом древнем языке слово «дракон» означало примерно одно и то же — «длинный» или «существо, отличающееся умом». На греческом «дракон» это «тот, кто видит и наблюдает». Разве могли, подобные эпитеты относится к одноименному животному, когда аналогичные смыслы скрыты в названиях самих «богов»? «НТР» у египтян означало — «стражи, наблюдатели», а в Месопотамии их называли «игигами» или «ирсиррами», что переводилось как «те, кто смотрят и обращаются». Даже само слово «Шумер» означало — «Земля стражей» или «страна тех, кто наблюдает»… Разве не очевидно, что все эти определения характеризовали человеческие прообразы, которые лишь символизировались Змиями или Драконами?

Акира посмотрел на Светлану, и я увидел в его глазах растерянность и замешательство.

— Я всегда думал только о символизме, — так же негромко продолжал он, — но реальность оказалась гораздо фантастичнее моих самых смелых предположений! Я много размышлял об этом и теперь понимаю, что мои выводы во многом были ошибочны… Как я мог быть так слеп?! Ведь все, буквально все тексты, рассказывающие нам об архаическом прошлом, говорят, прежде всего, именно о Змиях и Драконах, как о живых существах! И это не метафора — это реальность!

Экзоархеолог горько усмехнулся.

— Эволюция, описанная в мифах, подтверждает информацию, данную нам в Манавадхармашастра — «Законах Ману»: «Великий Прабрахма повелел, дабы от зародившегося в тине глубоких морей червя земного пройдя через все стадии животного творения, явился в мире, наконец, человек. Червь сделался змием, змий рыбой, рыба преобразилась во млекопитающее и так далее»… Разве не напоминает это вам известную мифологическую последовательность развития жизни во вселенной: драконы — боги — люди?.. А строки из «Книги Дзиан»: «Саморождённые были Чхая. Тени от Тел Сынов Сумерек. Ни вода, ни огонь не могли уничтожить их. Не так было с сынами их…»… О чём они говорят нам? Кто эти «Сыны Сумерек» — «Отцы» и «Владыки», чьи тела «блистают», потому что они не подвластны ни воде, ни огню?..

Акира замолчал, обводя присутствующих взором, полным сожаления.