Чаша Отравы

— Иными словами, Кастор и Поллукс символизирую у греков Третью Расу и её последующую трансформацию в «Богочеловека» или, проще говоря, в антропоморфных «богов», заключённых в животное тело, — подытожил Акира. — Их первая половина смертна, и только в продолжительности их жизни заключён мифологический смысл их «бессмертия». Вторая же половина имеет бессмертную индивидуальность — душу или монаду, которая связывает всех «богов» с материальным миром нашей вселенной.

— И эта душа или монада не может существовать и воспринимать вещи в материальном мире без наличия физического тела и данного ему мозга — разума или «манаса»?.. — в раздумье произнёс я. — Вот почему Поллукс и Кастор близнецы! Ведь Кастор в данном случае олицетворяет личность смертного человека, его животную составляющую без какой-либо связи с «божественной» индивидуальностью. И эти близнецы навеки разделены смертью, как и мы в своём физическом мире отделены от мира духовного переходной гранью неведомого небытия… Если только кто-то, как Поллукс, не поделится с нами частью собственной божественной природы, приобщив нас к своему бессмертию.

Я доверчиво взглянул на экзоархеолога.

— Вот именно! — согласился он. — Так видели это древние. Они говорили, что в проявленном мире «Высшее видит глазами низшего», и в материальном мире Пуруша — Дух — слеп без помощи Пракрити — Материи.

— Иными словами, наши материальные тела нужны нашим Душам в качестве носителя или некой исследовательской машины, в которой они изучают материальный мир? Но им необходим и наш мозг, который является генератором или преобразователем материальных энергий в их аналог — духовно-нематериальные энергии, которые питают наши Души и наделяют их силой и вечной жизнью! — вспомнил я разговор со своим энерготерапевтом в антарктическом санатории.

— Пожалуй, можно рассматривать этот вопрос и с такой стороны, — согласился со мной Акира. — Не случайно аллегорически духовно-нематериальный мир всегда представал в мифах в образе космических первовод. Вода питает всё живое, творя, таким образом, мир материальный. Вспомним опять же греческую теогонию. Греки учат, что всё сущее, в том числе и Боги, обязано своим существованием Океану и его супруге Тефиде, тождественной Гее — Земле или Природе. Но что, в данном случае, представляет собой этот Океан? Это не что иное, как бесконечное Пространство — Дух в Хаосе. И Тефида это не просто Земля, она даже не Адити-Гея, рождающая Урана или Варуну — главного Адитью из семи антропоморфных богов. Она — Предвечная Материя в процессе своего образования!

— Мне всегда больше нравился очень яркий образ из финского эпоса «Калевала», — улыбнувшись, сказала Светлана. — Там «прекрасная дочь Эфира» или «Вода-Матерь» создаёт мир, сочетаясь с «Селезнем» — разновидностью лебедя или гуся, который кладёт в её недра шесть золотых яиц и седьмое «яйцо железное». Вот вам снова связь с древнегреческой Ледой или с «Белым лебедем из поднебесья звёздного» из «Книги Дзиан»!

— Вы снова правы, — согласился с ней Акира Кензо. — Ведь «Калахамса» — один из символов Брахмы, его вахана — не простой лебедь. Это аллегория процесса творения, разнесённого в бесконечном времени. «Кала» и есть само время, персонификацией которого в индуизме выступает бог Кала. Будучи всеразрушающим олицетворением времени, этот бог является богом смерти, отождествляемым с самим Ямой. Недаром Кришна говорит о себе: «Я — время, великий разрушитель миров». Поэтому и «Белый лебедь из поднебесья звёздного», осеняющий «каплю большую. Яйцо расы будущей» есть ни что иное, как время — время существования Третьей Расы, давшей начало следующим поколениям живых существ во вселенной!

— Да, наверное, так и есть… — задумчиво произнесла Светлана.