Чаша полыни. Любовь и судьбы на фоне эпохальных событий 20 века

В яффской тюрьме, где содержались Ставский, Розенблат и Ахимеир, ждали суда двое арабских уголовников, обвинявшихся в убийстве: Абдул Маджид и Исса Дарвиш. Эти ребята ни с того ни с сего зарезали приятеля во время задушевного разговора за бутылочкой арака. Один схватил несчастного за руки, а второй хладнокровно перерезал ему горло. Никого это не удивило. Отсутствие какого-либо перехода от дружеской беседы к убийству одна из особенностей колоритной атмосферы Востока. К тому же арабская ментальность не связывает с убийством никаких отрицательных эмоций. С этикой тоже все в порядке. Убить — это почетно. Вот быть убитым — позор. На Востоке убийцы — большие герои. Люди уважаемые.

В тюрьме Абдул Маджид рассорился со своим подельником Иссой Дарвишем. Они так сцепились, что пришлось их рассадить по разным камерам. Абдул Маджид от нечего делать стал регулярно читать газеты. Ему было скучно. Этот арабский недоросль, до того как свернул на дорожку воровства и разбоя, посещал школу и умел читать. С интересом прочел он все, что было связано с убийством сионистского лидера. Припомнил, что как раз в тот вечер, когда это случилось, они с Иссой были на пляже и даже видели двух каких-то людей, бежавших прочь с такой быстротой, словно за ними черти гнались. Прочел Абдул Маджид и о том, что Ставский с Розенблатом упорно отрицают свою вину. То, что преступление бесхозное, ему очень понравилось. Это означало, что его можно присвоить и походить в героях. Ему, как несовершеннолетнему, виселица не грозила.

Есть одна мудрая арабская притча. В ней рассказывается о хитроумном купце, возжелавшем отдохнуть после сытного обеда в просторной лоджии своего роскошного дома. Он уже сладко зевал в предвкушении привычного послеполуденного «кайфа», как вдруг услышал резкие выкрики мальчишек, решивших погонять мяч прямо под его окном. Разъяренный купец выскочил на улицу и попытался воплями и угрозами отогнать нарушителей спокойствия. Но маленькие негодяи лишь строили ему рожи.

Тогда купец пустился на хитрость. Усмехнувшись в усы, он сказал небрежным тоном:

— Пока вы, дети шайтана, без толку гоняете здесь мяч, на рыночной площади бесплатно раздают финики.

Уловка подействовала. Мальчишек как ветром сдуло. Купец, ужасно довольный собой, вернулся в дом и вновь попытался вздремнуть, но вдруг сорвался с дивана, хлопнул себя ладонью по лбу и завопил:

— Ну какой же я осел! Пока я здесь лежу, проклятые мальчишки расхватают все бесплатные финики!

И он, накинув халат, побежал на рыночную площадь.

В этой притче отражена одна из ярких особенностей арабской национальной ментальности. Способность творить из ничего яркие мифы и потом страстно в них верить, ненавидя каждого, кто посмеет усомниться в их достоверности.

Так или иначе, но Абдул Маджид объявил себя номером первым — тем, кто был с фонариком. Высокий и крепкий, он подходил под описание Симы. Ну а Исса, плотный коротышка, стал, естественно, номером вторым — тем, кто стрелял.

Выучив наизусть все, что было опубликовано в газетах про дело Арлозорова, Абдул Маджид всей душой поверил в то, что это они с Иссой его убили. Исса, правда, упирался и все отрицал. Зато Абдул Маджид поведал обо всем, что происходило тогда на берегу, украсив свое повествование яркими подробностями. Он не забыл рассказать и про то, как помочился в море на глазах у женщины и как это его возбудило.

По его словам, они с Иссой не намеревались убивать мужчину. Они хотели всего лишь изнасиловать женщину, которая с ним была. Но сначала нужно было удалить мужчину, и Исса пригрозил ему пистолетом. Тот вместо того, чтобы удрать, бросился на него. Исса испугался и выстрелил.

Такая вот история…

Надо отдать должное капитану Райсу. Он не упустил бы настоящих убийц, если бы они оказались у него в руках. Но он хорошо знал арабов и понимал истинную цену признаниям Абдулы Маджида.

Склонность ко лжи и обману на Востоке отнюдь не порок. Все зависит от ситуации. Ведь допустимость обмана обоснована в самом Коране. Там имеется целая серия «аятов» (коранических стихов), в которых Аллах совершает «макр» (коварство, хитрость, обман). «И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах — лучший из хитрецов» (3:47). Иногда Аллах прибегает и к «кайд» (козни, коварство).

Ну если уж сам Аллах хитрит и обманывает, то с правоверного мусульманина и спроса нет.

Ознакомившись с показаниями Абдулы Маджида, капитан Райс поморщился, но велел тщательно проверить его версию. За новоявленного «героя» принялись всерьез. Его допрашивали часами, ловили на всяких мелочах, но он, уверовавший в свою ложь, держался твердо. Тогда прямо в его камеру привезли из Яффы четырех арабских нотаблей, и они велели Абдуле Маджиду не гневить Аллаха своей нахальной ложью. Лишь тогда он отказался от своих признаний, но понес в дальнейшем такую околесицу, что его вообще перестали допрашивать.

Так что радость в лагере ревизионистов была преждевременной.

Бен-Гурион