Чаща

Команчи, похоже, решили, что Уинтон преследовал их в одиночку и совсем обо мне не подозревали. Они специально не спешили, заманивая его в ловушку, и все их планы оправдались. К полудню стало жарить так, что даже ядозуб испекся бы насмерть, и я едва тащился со своим ружьем. Впереди на равнине я заметил темный силуэт и еще несколько поблизости. А вокруг меня на все четыре стороны землю покрывали кости бизонов. На этом самом месте истребили целое стадо, и кости были свалены в кучи. Я лег на брюхо и стал продвигаться ползком. Так я добрался до кучи, где лежали два больших бизоньих черепа, и пристроился за одним. Осторожно выглянув, я увидел столб посреди прерии, а потом разглядел, что это вовсе не столб. Посреди равнины торчало одинокое корявое дерево, непонятно как здесь появившееся – судя по всему, единственно с целью послужить распятием для Уинтона. Его привязали, а рядом горел костер, разведенный из палок и высохшего дерьма, или подобной ерунды, как это умеют команчи. Если им что-то потребуется, скажем, пища или дрова, они найдут это там, где другому не отыскать древесины даже на зубочистку. Вокруг было шесть команчей, видно, передовой военный отряд, в соответствии с числом их лошадей. Лошади были стреножены неподалеку, а сами команчи поочередно развлекались с беднягой Уинтоном, который к тому времени уже не сдерживал криков. Они доставали из костра горящие палки и прикладывали к его лицу, а потом, для разнообразия, взялись за ножи. Ему как раз отрезали ухо, когда я положил тот самый карабин Шарпса, который со мной сегодня и которым минувшей ночью воспользовался сам Уинтон, поверх одного из черепов и прицелился. В первый момент я подумал застрелить Уинтона, чтобы избавить его от мучений, а потом постараться перестрелять или обратить в бегство команчей, прежде чем они меня прикончат. Но, уже прицелившись, я решил, что у него остаются шансы уцелеть, и тогда навел ружье на одного из команчей, который в тот самый момент подносил горящую ветку к глазу Уинтона. Выбрав цель, я собрался – пусть тот выстрел и не мог сравниться с выстрелом Билли Диксона, это был хороший выстрел. Согласен, то, как они увлеклись своим занятием и перестали думать о возможной погоне, дало мне возможность подобраться ближе, чем получилось бы в иных обстоятельствах.

Обычно я стараюсь целиться в тело, как в более крупную мишень, но того бычка я застрелил в голову, и от пули из Шарпса она разлетелась, как созревшая тыква. Возможно, память играет со мной шутки, или все так и было, но голова того команча просто исчезла, а безголовое тело само повернулось в мою сторону, прежде чем упасть на землю. Тогда я уже не глядел и был занят тем, что заряжал новый патрон и прицеливался. Прежде чем остальные успели опомниться, я уложил еще одного злодея, попав ему в спину. Оставалось четверо – и, как подсказывал им инстинкт, они тут же кинулись к лошадям, чтобы пуститься наутек, вероятно, решив, что два точных выстрела подряд могут означать целую группу преследователей. Не успеешь толком и глазом моргнуть, как все вскочили на коней и готовы были улепетывать. Но, как заведено у команчей, они вознамерились увести с собой украденных лошадей вместе с теми, что остались от мертвых товарищей. Это дало мне время еще на один выстрел. Я не мог сказать точно, попал или нет, но крайний команч выпустил веревку с привязанными вереницей лошадьми и дал деру. Не успел я перезарядить, как они скрылись из виду.

Хорошенько выждав, чтобы увериться, что они убрались и не пытаются меня подкараулить, я подошел и обрезал веревки, и уложил Уинтона под тем деревом, которое совсем не давало тени. После занялся тем, чтобы изловить нам двух лошадей. Как ты можешь догадаться, Уинтон был мало на что годен, так что я порылся в сумке одного из убитых команчей, отыскал мешочек с неприглядного вида смесью зерен и прочей гадости и отдал Уинтону подкрепиться. Затем перевязал ему голову, отрезав несколько полосок от одежды индейцев, и присыпал ожоги грязью, чтобы хоть как-то смягчить боль. Скажу тебе, любой решил бы, что с отрезанным ухом, истекающий кровью и поджаренный Уинтон теперь угомонится. Да ничего подобного. Немного полежав, он поднялся на ноги, мы сели на коней, и он настоял, чтобы мы отправились в погоню, пусть даже из оружия теперь у него был один нож, который мы забрали у убитого команча.

Мы отправились дальше и довольно скоро наткнулись на мертвого индейца, завернутого в одеяло, чтобы не тратить время на погребение. Стало быть, мой выстрел все же был удачным. Уинтон накинулся на тело, точно мясник. Мне пришлось отойти и устроиться поодаль, пока он кромсал мертвеца, не переставая проклинать его, словно убитый мог его слышать.