Часовая башня

Но, это было не так уж и просто. Враждебно настроенные горожане, ещё, каких-то сто лет назад всего лишь на двадцать процентов состоящие из коренного населения страны, теперь, получив поддержку у реакционно настроенной власти словно взбесившись ненавидели всё русское. Тон в этом деле задавал Щюцкор. Константин Андреевич, глава семьи делал не только всё возможное в отношении справок, и документов, коими обеспечивало прогрессивно настроенное руководство порта, в котором работал, но попытался сменить свой внешний вид, отрастив усы на шведский манер, как у молодого Сибелиуса. Если не его западный тип лица, ничто не помогло бы в стараниях. Его супруга Александра Анттиевна будучи, наполовину финкой, имея финский паспорт, пару тревожных лет, старалась меньше выходить из дома. Только наличие финской, например, девичей фамилии жены могло спасти их от гонений. Но Константин Андреевич так и не решился на этот шаг.

В гимназии, отказавшейся от преподавания русского языка, Александру пришлось не сладко. Дети, зная, он только наполовину финн, с недоверием и презрением относились к нему.

Да, и будь он из знатного рода, не пришлось бы легче. Так, как ненависть была другого вида, не сословная, а моментально взращённая, яркая и непримиримая. Как ни странно, до драк не доходило.

Сам преподавательский состав отличался лояльностью к национальному вопросу своих учеников, подогреваемому, как правило в семьях. Но, управляющий, не в силах сдерживать напор проверяющих, вынужден был отчислять многих ребят, родители коих подвергаясь нестерпимым гонениям готовились к высылке из страны ещё до принятия окончательного решения. Вины за это на себя не брал, считая обязанным выполнять указания свыше. Многие вернулись в Россию. Лишь некоторым удалось бежать в Европу, пристроившись в Германии, Франции, и даже Испании.

После гимназии, когда Александр был вынужден встать перед выбором; идти работать, или учиться, всё же принял решение поступать в институт. Но, тогда его не взяли. Слишком глубокий след оставили национальные чистки во всех слоях общества. Но, чувствовал; всё успокоится, и сумеет получить образование. Пока же, видя, может помочь семье деньгами, устроился на судостроительную верфь, к отцу. Надо было набираться опыта, и копить на обучение. Работать и учиться было тяжелее, чем делать что-то одно и по порядку.

Финское общество, сильно изменившееся после прошедших лет, выкосивших если не основную, то значимую часть интеллигенции, стало терпимее к родословным, изменив приоритеты, на первое место ставя человеческий потенциал, и стремление к знаниям. Теперь, несмотря на все этнические чистки, пусть и скрытно, но считавшим себя носителями русского языка стало легче. Более целеустремлённые, чем неспешные финны благодаря как правило смешанной крови, стремились к знаниям.

Не будучи красавицей, со скромными, ничем не приметными чертами лица, худая, среднего роста, Настя на их факультете была одна среди множества юношей. В этом имелось некое чудо. Женщина-архитектор, пусть и в стремительно развивающемся, современном, феминизирующемся обществе, казалась попавшей на факультет случайно.

При подаче документов, приёмная комиссия с особым интересом отнеслась к её желанию стать архитектором, задав немало вопросов. Но, никогда не теряла уверенности в своём выборе. Тем ни менее особый акцент был в отношении её русских предков. Немецкая фамилия, доставшаяся от отца так же не вызывала особого доверия, так, как главе приёмной комиссии было известно её славное Российское прошлое. Ещё в гимназии, куда пошла в пятый класс, ранее обучаясь финскому языку и всем предметам дома, несмотря на все осторожности в выборе учебного заведения со стороны родителей Анастасия столкнулась с презрением к ней одноклассниц. Несмотря на то, что некоторые из них и имели русских родственников более удачливые в этом плане их родители умело скрывали данные обстоятельства.

Будучи лишена прямого соприкосновения с агрессивностью окружающего мира до четырнадцати лет знала о ней лишь от своих родных. И в первую очередь отца. Повзрослев, теперь хорошо понимала был весьма угнетён этой проблемой, ставшей для него одной из самых главных в жизни.

Может именно по этой причине интуитивно тянулась к Александру, так же, как и она пережившим подобное.