Часовая башня

И дело тут было вовсе не в том, что избалован женским вниманием. Просто не привык отступать от своих целей. Пусть и меняя их иногда, но очень редко, всё же добиваясь их. Сейчас же сам не понимал, что движет им; желание победить, или, всё же некая забытая, но ещё хранящаяся в нём привязанность к этой женщине, так и не познанной с полна. Теперь же, видел в ней то многое, чего так не хватало прежде. Силу, волю, и самое главное, понимание собственной незаменимости для него. Видел её насквозь, но не как прежде, с другими, хотел овладеть ею. Наоборот, жаждал того, чтоб она сама сделала первый шаг. На многое был готов ради этого. Но, казалось нет в нём той силы, что помогала прежде в таких случаях. Не то, чтоб растерял её, скорее не хотел собирать по клочкам в недрах собственного «Я».

Нет, не уедет он в Россию, так и не взяв своё. Да-да, своё, теперь принадлежавшее ему по праву. Подобно чудовищу, что знал ещё из старой сказки, которую рассказывала ему мать, чары колдовства, в которое был погружён, должны будут пасть, если незнакомка полюбит его. Но, в отличие от той, запомнившейся ему сказки, напротив был красив, а девушка, уже давно вышла из юного возраста, поумнев, лишившись юной наивности, став женщиной. Да и не лишён был возможности убеждения, в отличие от персонажа детской сказки, теперь казавшейся ему реальной историей.

Но, всё же был чудовищем, пронзила догадка. Да-да, именно настоящим чудовищем для неё, этой никогда не видевшей, но не боящейся света женщины. То, чего опасался не обнаружить в ней, теперь видел в каждом её жесте, манере, движении, построении фраз. Ища разговора, не имея более аргументов, верил в чудо. Мысленно молился.

— Я серьёзен в своих намерениях. И прошу тебя Агнэ. Будь моей женой, — не без труда начал снимать с пальца тоненькое, серебряное колечко, что не приметила до этого момента.

Отшатнулась от него, интуитивно испугавшись мысли, которая ещё только зарождалась в её голове. Но, уже вызвала невольный, необъяснимый страх. Но, чего же она испугалась?

— Что это?

— Колечко.

— Я вижу. Это оно?

— То самое, — сняв, держал в руке, рассматривая на усилившимся лунном свете, прежде чем сделать то, что являлось для него последним доводом в попытках вернуть прошлое, — Осталось ли твоё? — протянул ей.

— Нет, — не успев подумать сама, её сознание, самостоятельно, не согласовав с ней ответило за неё, — То есть, да, — справилась с собой. Хранила его всю жизнь в шкатулке с украшениями.

Зачем?

Не раз задавала себе этот вопрос. Но, не имелось у неё ответа на него. Наверно была просто бережливой, и не могла избавиться, даже в порыве отчаяния, от того, что пусть теперь и не связывало её с ним, но хранило в себе память о той помолвке, когда обменялись серебрянными колечками в знак согласия в обоюдно принятом решении, не только ими, но и, как верили тогда — одобренном на небесах.

Господь не обманул их.

Рука непроизвольно потянулась за ним. Источённое временем, слегка потерявшее форму лежало на его ладони, отражая лунный свет.

Взяла.

— Какое большое.

— Надень.

Словно в гипнозе стала исполнять его просьбу. Но, вдруг, чего-то испугавшись, застыла. Сняла так и не надев до конца: — Зачем?

— Будь моей женой. Прости меня, — не умолял, не просил. Просто извинился перед ней за то предательство, совершённое им. Знал, никакие слова не способны вымолить её прощения. Применил те, с помощью которых мог кратчайшим способом передать свою мысль. То же, что творилось в его душе, как бешено билось сердце, вовсе не должно быть видно ей.

Но, не только видела, а ещё и чувствовала его сейчас больше чем Конрада, хоть и прожила с тем в браке не один год.

Оковы колдовства спадали. И из страшного чудовища превращался в человека, которого знала прежде.

Подходили к дому.

— На, — протянула ему кольцо.

Сдерживал себя, из последних сил, чтоб не произнести больше ни слова. Но, сказал:

— Ты действительно так считаешь?

— Подожди тут, — вошла в дом, закрыв за собой дверь.

За столом дремал Астор. Он приподнял голову, проводив Агнезэ взором. Ничего не могло скрыться от опытного взгляда рыбака, умеющего угадывать шторм задолго до его начала.

Ничего не видя, прошла в комнатку, где жила с сыном. Достала маленькую шкатулку из ящика старого комода. Дрожащими руками открыла её. Колечко не попадалось на глаза. Вот серьги, что купил ей Конрад. Но, не носила их после его смерти. Слишком тяготили мочки ушей. Но, хранила, как дорогую её сердцу вещь. Вот золотая цепочка, подаренная родители на свадьбу, в ней запуталась другая, серебряная, которую носила прежде. Та помнила прикосновение руки Якова. Намоталась на серебристый локон первых волосиков сына, что был срезан, с его головки и бережно перевязан ниткой, когда ему было полгодика.

Но, где же кольцо?

Где оно, ведь, помнила, хранила его, как зеницу ока. Даже одно время, через год после того, как не вернулся из моря Конрад, хотела надеть его, больше не снимая никогда. Но, побоялась потерять, именно, когда поняла, как дорого ей.

Резко потянула за цепочку, и в этот момент на пол, что-то упало и покатилось.