Часовая башня

Лишь невольно высказав своё мнение, Инга молчала. Будучи не согласной с Анастасией Фёдоровной, давно уже не хотела ни с кем спорить, просто жила в согласии с собой. Была довольна тем, что, в отличие от её подруг, не только сохранила семью, но и занимается любимым делом, вместе с мужем, дочерью и свекровью, которую хоть и не понимала, но уважала.

— Бабушка ты призываешь к смирению?

— В какой-то степени.

— Но мама! Это отказ от логичности!

— Ах Паша, как ты ещё мало знаешь!

— Не согласна с тобой бабушка. Разве можно жить без новых, улучшающих быт изобретений!?

— Возьми с собой к заказчику Леру, — сменила тему Анастасия Фёдоровна.

— Нет. Я сам.

— Возьми. Ей будет полезно поучиться опыту общения с представителями «новой веры». Или ты думаешь там всё гораздо хуже? — пристально посмотрела ему в глаза.

— Думаю, нет, — испугался её догадки.

— Возьми дочь. Опыта наберётся, — заметила Инга.

Подумал; всё же опасность есть.

— Я поеду с тобой папа.

Часы на башне начали свой бой.

Раздался удар колокола. Все затихли, считая про себя количество ударов. Их было шесть.

В глубине души был согласен с мамой. Но боялся за себя, хоть и верил в лучшее. Пожалуй, Лере будет важно съездить с ним. С самого девства старался из каждой жизненной ситуации взять что-то важное, используя это для дочери. Хотел, чтобы она знала больше. Не скрывая многое от неё, как иные родители, позволял ей развиваться иначе. Так, как сам считал нужным. Инга закрывала на это глаза. Не то, чтоб доверяла ему, просто знала; своё не упустит. То главное, что было для неё в жизни, на генном уровне уже было заложено в ребёнке. Только лишь не мешала этому развиваться, ни в коем случае не переча.

Глава XIX. Хитрость выедает ум

— А, приехал. Зачем девушку с собой притащил? Не нужна она нам, — встретил у себя на перепланированном и качественно отремонтированном мансардном этаже, одного из доходных домов, в центре Питера.

Поехали не на машине, в электричке. Да и к тому же эта осень за окном, норовила разразиться дождём. А у него так и не было дворников. Несмотря на вовсю идущую перестройку, дворники на «Волгу» всё ещё сложно было достать. Гораздо проще приобрести иномарку, что не хотел делать, боясь, что вообще угонят.

— Это дочь моя.

— Тем более, — небрежно ответил Алик.

Чёрная рубашка, такой же костюм, и большой крест, сверкающий из-за расстёгнутого воротника, говорили — всё же их визит был важен ему. Чересчур подчёркнуто непреклонен казался во всём чёрном, не забыв о главном, гимнасте на кресте, как привык называть Иисуса ещё в юности, будучи КМСом по боксу. Но несмотря на некую фамильярность, всё же верил в покровительство и защиту, как считал отдалённо имеющего отношение к спорту спасителя. Иначе бы не выставлял на показ пусть и не жёлтого цвета, платиновый, но уж слишком яркий крест.

Хоть и искал свою выгоду, ни во что не ставя архитектора, не мог позволить себе выглядеть перед ним хуже. От этого-то и переигрывал, не боясь показаться грустным клоуном, наоборот считая себя вершителем судеб. Серьёзность предстоящей беседы, заранее отображалась на его лице.

— Она архитектор. Мы работаем всей семьёй.

— У вас там, как я посмотрю, настоящий семейный подряд. Ну ладно. Пусть посидит, — указал на большущий чёрный кожаный диван, что стоял напротив растопленного, трещащего дровами камина. Сам же сел в сторонке, боком к нему, в такое же чёрное кресло.

— Они строят не по чертежам. Где вы таких строителей откопали?

— Это мои родственники. Они, если хочешь знать, на БАМе не один посёлок построили.

— Ну, хорошо, хорошо. Пусть так. Но, я же могу предоставить чертежи, — полез в портфель за проектом.

— Не надо. Зачем мне эта бумага, — неспешно закурил. Затянувшись сигарильей, выпустил дым. Стряхнул пепел. Все его движения были комичны для Паши. Видел в них что-то клоунское, будто старался выглядеть круче, чем был на самом деле. Но несмотря на это ощущал некий страх, словно сидел перед гипнотизирующим его удавом.

— Надо усиливать стены, поднимать пол первого этажа, за счёт высоты, перекрытие уже уложено. Либо, смиряться с уменьшением высоты…

— Никогда не смирялся! Строителям платить не собираюсь! А вот переделывать буду.

— Как же они работать-то будут? — не понял Аликиного намёка Паша.

— Ты им заплатишь. Из своего кармана.

— Как!? Из своего?

— Ну, да, — продолжал курить Алик.

— Но, ведь не моя вина.

— Ты знаешь, как мне достаются деньги? Думаешь, так же легко как эту сигарилью выкурить? — встал, подошёл к мини бару. Достал коньяк. Взял один бокал. Затем, подумав, взял ещё один. Замялся, но третий не взял. Подошёл к столу, присел. Продолжил, разливая по бокалам пятизвёздочный Армянский коньяк.

— Я под пулями хожу каждый день. И то, что я с тобой разговариваю по-человечески не означает, что собираюсь прощать чужие ошибки. Если ты плохо учился, не лезь в проектирование. А уж если влез, то изволь сделать всё правильно. Если я ошибаюсь, потом слишком дорогой ценой плачу за это. Чем же ты лучше меня?

Ты пей, — протянул Паше бокал. Но, вспомнив что-то, обратился к Лере.